Глава 11. Воспоминания с дефектами

Как только приблизилось время гиперпрыжка, Мекет созвал всех наверх и поделился соображениями о наших дальнейших действиях. Возня с фамильным лакеем Дома Орры заняла у него с полчаса и даже принесла результаты. Когда мы с Дианой поднялись в рубку, робот уже не выглядел безжизненной полированной сферой, а помаргивал восемью оранжевыми фоторецепторами и, распустив длинные тонкие конечности, парил над проекторным столом, точно диковинная медуза. Едва заметив хозяйку, крошка-шпион весь как-то заволновался и, заерзав из стороны в сторону, издал странную немелодичную трель.

– Госпожа, вы не поверите, какая это радость для меня видеть вас снова!

Тут он был прав. В то, что роботы, даже такие утонченные, как фамильные лакеи, способны испытывать эмоции верилось с трудом.

Фоторецепторы лакея сменили яркость.

– Однако с момента последней нашей встречи ваша матрица значительно изменила контур… Госпожа, вам нездоровится?

– Все хорошо, СиОБи, – поспешила заверить его Диана. – Мне тоже приятно снова встретиться с тобой!

Помедлив секунду, робот продолжил:

– Вне всяких сомнений, вы та самая леди Диана, кому я обязан служить верой и правдой…

Тут Диана подняла ладонь, призывая лакея к молчанию.

– Достаточно, СиОБи. Для выражения преданности еще найдется время. Сейчас меня беспокоит нечто иное.

– Как прикажете, госпожа. Чем могу служить?

– Открой свои проржавевшие закрома! – неожиданно рявкнул Мекет с пилотского кресла, откуда все это время и наблюдал за излияниями необычного шпиона.

Когда мы с Дианой в недоумении уставились на него, брат пояснил:

– Засранец не подпускает меня к своей памяти! Я только слегка ковырнул его электронные мозги, а он тут же очнулся и принялся палить в белый свет, как в копеечку. Я едва успел отрубить систему вооружения. Сейчас бы болтались посреди космоса, как полуфабрикаты в вакуумной упаковке. В жизни не встречал такой своенравный кусок схем!

Грубость, так и сквозившая в словах Мекета, роботу по душе не пришлась. Фоторецепторы малыша сменили цвет с ярко-оранжевого на густо-красный. Несколько раз угрожающе прищелкнули цепкие и похожие на пинцеты манипуляторы.

– Такова моя функция, – надменно, если это слово можно применить к механизмам, ответил СиОБи, – защищать данные памяти. Никто, кроме прямого наследника высочайшего Дома Орра не может быть допущен к этим файлам.

– К хренам твою функцию! Ты нас всех чуть не угробил, конструктор!

Я понимал, что брат прав, но вмешиваться не стал, позволив Диане взять на себя голос разума и миролюбия.

– Господин Динальт, – проговорила она, – давайте не будем горячиться. Все хорошо, что хорошо кончается. Мы ведь целы, ничего не случилось, а значит, нет смысла больше об этом кричать. Думаю, разумней будет разобраться с тем, что мы имеем.

Мекет оскалился:

– Разбирайся, милая. Твой хлам, ты с ним и возись. А мне еще надо уговорить буквоедов из вашей хваленой службы безопасности не сбивать нас раньше времени. Мы еще даже не приблизились к орбите, а они уже засыпали меня предупреждениями. Не встречал еще таких нервных парней.

– Просто транслируйте код доступа, и вас не тронут, – сказала Диана и, подойдя к консоли, вынула из-за пазухи тоненький черный инфопад и взмахнула им. Код с мелодичным сигналом перекочевал в бортовой ИскИн «Ртути».

Не представляю, как брат удержался от комментария. Развернув кресло к панели управления, он ввел несколько команд. Спустя секунду над проекторным столом замерцало по-риоммски: «Добро пожаловать на Тетисс!». В тот же миг мы покинули гипер.

Планета Тетисс напоминала изумрудно-бирюзовую жемчужину, стыдливо выглядывающую из-за бархатистой завесы космоса. Когда «Ртуть» проскочила точку выхода и устремилась к сверкающему эллипсоиду, окруженному двумя лунами, я на время позабыл, зачем мы здесь появились, до того умиротворяющим казалось зрелище. И если на пути к Яртелле чудилось, будто погружаешься в мрачное и холодное вместилище древних тайн, то с Тетисс все обстояло иначе: здесь все буквально дышало гармонией природы и цивилизации.

Во всяком случае, на первый взгляд.

– Обалдеть! – не удержался я, прилипнув к иллюминатору.

Мекет только хмыкнул и повел «Ртуть» вдоль сверкающего, точно драгоценный камень, обода планеты, не торопясь при этом снижаться.

Я подумывал спросить, что он задумал, но услышал, с какой охотой робот принялся отвечать на вопросы новообретенной хозяйки, и позабыл обо всем.

– СиОБи, что ты делал на Яртелле? Расскажи.

Прежде чем ответить, лакей немного помялся, точь-в-точь стыдливая горничная, и замигал фоторецепторами.

– Госпожа, не угодно ли обсудить это вдали от недостойных глаз?..

– Это кто тут недостойный, а, ржавая ты железяка? – взбрыкнул Мекет, потянувшись за оружием. – Да я ж тебя сейчас!..

– Господин Динальт! – Диана улыбалась, но в ее голосе явственно звучали стальные нотки. – Займитесь посадкой. А здесь я сама. Спасибо.

Брат вернулся на место, а леди Орра снова обратилась к роботу так, словно он был живым и мыслящим существом:

– Тебе не стоит беспокоиться. Эти господа помогают мне в одном щекотливом деле. Очень важно, что они слышали все, что ты можешь рассказать. Итак?

Судя по всему, у маленького СиОБи имелись свои соображения на этот счет, однако прямой приказ хозяйки подавил алгоритмы безопасности. Внешне это проявилось чистой воды муками совести. Посомневавшись немного, лакей уступил:

– Я открою вам все, что знаю, госпожа. Но с самого начала предупрежу – я чувствую, что моя память содержит не все сведения, которые могли бы вас заинтересовать. Это очень неприятное ощущение. Я как будто… постарел.

– Ничего удивительного, ведь двадцать лет почти прошло, – заметил я.

Тут СиОБи будто впервые увидел меня и некоторое время внимательно изучал своими оранжевыми глазками.

– Двадцать лет? Это каких? Риоммских?

– Ну, мы же сейчас по-риоммски говорим, разве нет?

Лакей на секунду задумался.

– Да, похоже, что так. – И тут же запричитал: – О! Внутренний хронометр рассинхронизирован! Я развалина! А все эта дрянная планета лейров! Мрачная, грубая, опасная! Она не для таких тонко-настроенных автоматов, как я! Знала бы моя бедная хозяйка, куда занесет ее верного слугу!

Мы с Дианой переглянулись, после чего она спросила:

– Хочешь сказать, не она отправила тебя в Цитадель?

– О, нет, леди Диана! – запротестовал робот. – Вовсе нет! Леди Мирея ни за что не поступила бы так со своим верным СиОБи. Ни за что! Она ценила меня и уважала, как никого другого среди мне подобных. – Тут он, вроде как вздохнул и картинно заломил манипуляторы. – Увы, таков наш скромный удел – служить, без каких-либо компромиссов, не жалея себя и…

– Мы поняли тебя, СиОБи, и ценим твою верность, – быстро заверила его Диана. – Но ты не мог бы перейти непосредственно к сути? Расскажи, какое именно задание поручила тебя мама?

Фоторецепторы робота уменьшили яркость, что со стороны напомнило мне вполне человеческий прищур. СиОБи с подозрением спросил:

– Но почему вы не спросите об этом у леди Миреи самой?

Я посмотрел на Диану. Она казалась на удивление спокойной, хотя в глубине синих глаз проявилось нечто, похожее на боль. Она сказала:

– Леди Мирея мертва.

– М-мертва?! – голос робота звучал изумленно и… испуганно? Он даже отплыл назад немного. – Но… как же так?!

Диана не стала сюсюкать.

– Ее убили. Девятнадцать лет назад. Практически сразу после того, как ты получил свое задание. И никто так до сих пор и не выяснил, кто это сделал. Я хочу отыскать убийцу. Поэтому, пожалуйста, начни говорить и постарайся на этот раз обойтись без словоблудия. Хорошо?

– Как… как прикажете, госпожа, – послушно откликнулся СиОБи.

Диана улыбнулась:

– Отлично. Расскажи, как ты оказался на Яртелле?

Маленький, потрепанный судьбой и временем СиОБи потер конечности друг о друга, будто собирался с мыслями. Он еще раз метнула нас с Мекетом подчеркнуто подозрительный взгляд и пустился в пространное повествование о злоключениях, приведших его в «эту жуткую юдоль боли и страданий».

– О, госпожа, изначально ничего подобного и не предполагалось! Ваша матушка особо это подчеркнула. Все, что от меня требовалось, это в течение ближайших двадцати пяти часов присмотреть за молодым господином Сивером…

Диана, судя по тени, пробежавшей по ее лицу, не ожидала услышать это имя в рассказе. Но перебивать не стала.

СиОБи продолжил:

– Я и помыслить не мог, что он окажется таким непоседой! Это же из-за него я побывал в таких уголках Галактики, о которых ни один приличный автомат и упоминать бы не стал! Поверите ли, но у меня едва процессор не закоротило!

– Для чего мама приставила тебя к Тарсу? – спросила Диана.

– Она не сообщила, – ответил лакей. – Только дала понять, что молодой Сивер затевает нечто не очень хорошее против вашего отца.

– Ты понимаешь, о ком он говорит? – спросил я Диану.

Она кивнула, но позволила ответить услужливому СиОБи.

– Тарс Сивер ставленник Дома Теньи – основного политического конкурента Орры, – продекламировал лакей. – Молодой и амбициозный тетиец. Без роду и племени, но с перспективами, которые оказались замечены. Плут и интриган.

– Очаровашка, – заметил я.

– Не то слово, – вздохнула Диана и обняла себя руками. – СиОБи, так чем занимался Тарс? Ты выяснил?

Лакей издал электронный вздох, словно боялся разочаровать.

– То тем, то сем, – откликнулся он, жужжа сервоприводами. – Обычный день богатого бездельника, которого посадили на хлебную и не очень обременительную должность. Он хорошенько выспался, посетил цирюльню Форбаси, пообедал в ресторане «Соле», что у водопада Мон’Арк, после чего навестил некую даму в ее собственном доме, где провел два с половиной часа. Затем господин Сивер стал гостем вечеринки леди Теньи в честь Дня Основателей, но и там не задержался. Странно, не правда ли? Ведь он обожал вечеринки!

– Что ему помешало? – спросил я облокотившись о спинку кресла.

СиОБи метнул в меня очередной взгляд, но возражать не стал.

– Сообщение. От неизвестного отправителя. Едва получил его, молодой Сивер сразу же прыгнул в такси и умчался в никому неизвестном направлении.

– Никому, кроме тебя, разумеется?

– Конечно! – гордился собой лакей. – Как и приказывала моя госпожа, я незримо следовал по пятам Тарса Сивера и ни на секунду не упускал его из виду. Даже в уборной. За что и поплатился…

– В смысле? – со смешком бросил Мекет. – Нассал он на тебя что ли?

– Динальт! – возмутилась Диана. – Выбирайте выражения!

Ответная ухмылка братца так и просила, чтобы по его роже съездили чем-нибудь тяжелым.

– Поверь, дорогуша, это я их еще выбираю.

Между тем СиОБи с достоинством заметил:

– Никто бы и не посмел на меня помочиться. Я бы такого просто не допустил. Смею добавить, что СиОБи-957 – лучший лакей, когда-либо сконструированный человеком и…

Но Мекета его слова не впечатлили.

– Для лучшего лакея ты чересчур много болтаешь.

Робот откликнулся:

– Такие автоматы, как я, – штучный товар. Мы склонны к глубокому самоанализу. Иногда настолько, что это нам самим выходит боком. Сбои в матрице процессора иногда мало чем отличаются от психических расстройств органических разумников. Двадцать лет в той снежной клоаке – это вам не шутки!

– Ты же сказал, твой счетчик времени сломался.

Но малютка-шпион не растерялся.

– В том-то и дело, господин. Эта незначительная неполадка сделала каждую миллисекунду, проведенную в недрах ужасной крепости лейров, подобной вечности!

– Хорош жалеть себя, хлам летающий, – проворчал Мекет. – Тоже мне страдалец. Выкладывай лучше, что там дальше было.

Удивительно, но слова брата подействовали. СиОБи оборвал свои театральные стенания и вернулся к изложению событий, постепенно связывавших между собой странствия неизвестного мне Тарса Сивера, посещение им Яртеллы и загадочное убийство леди Миреи.

– Как я сказал, выяснить имя отправителя сообщения, мне не удалось. Но зато сумел скачать все сообщения, отправленные господин Сивером. Проследив за ним до космопорта, я незаметно прицепился к звездолету. ИскИн той машины оказался на редкость сварливым, но хозяина своего любил не больше, чем метеоритный дождь, и потому позволил мне покопаться в его данных. Один раз Тарс Сивер звонил своему отцу и просил не волноваться о том, что его не будет к завтраку, и еще два звонка были адресованы некоему доктору Гугсе с оповещением о скором приезде.

Услышав очередное имя, Диана нахмурилась:

– Гугса? Кто это?

СиОБи не замедлил с ответом:

– Ученый-генетик, тайно работавший на господина Сивера.

Я слышал это имя. Вернее, читал о нем. Рас Гугса считался выдающимся биологом, великолепным генетиком и непризнанным гением. О нем говорили, как о настоящем виртуозе, волшебнике, что бы это ни значило. Еще ходили слухи, будто он поклонник некоего мистического культа, но какого именно не раскрывали. Именно из-за его религиозных воззрений Галактическое сообщество и вычеркнуло Гугсу из своих рядов. Но правда это или нет, никто не знал. Как-то от нечего делать, я пытался раскопать подробности скандала, но ничего, кроме совсем уж безумных выдумок, обнаружить не сумел. Только краткую заметку, что примерно тридцать пять лет назад, спасаясь от преследований, гениальный ученый бежал, а куда – неизвестно. Ни единого изображения тоже не осталось. Словно кто-то нарочно постарался, чтобы о докторе знало и помнило как можно меньше народу.

– СиОБи, скажи, а этот Сивер называл доктору цель своего визита? – спросил я.

Обратив ко мне взгляд сразу всех фоторецепторов, лакей проговорил:

– Безусловно, юный мастер. Он сказал, что собирается проинспектировать, как продвигаются разработки.

– И больше ничего?

Робот моргнул индикатором и неожиданно предложил:

– Хотите убедиться сами? – От меня не ускользнуло, что, предлагая нам прослушать записанный разговор, маленький шпион обращался исключительно к хозяйке, словно ничье больше мнение его не интересовало.

Диана соображала слишком хорошо, чтобы ей понадобилось объяснять, как это важно. Она мило улыбнулась лакею:

– Это было бы замечательно, СиОБи.

Тот изобразил нечто вроде реверанса, затем несколько секунд ковырялся в закромах памяти, после чего выдал серию сообщений. Рубка наполнилась слегка подобострастным, но малость искаженным вокодером робота голосом:

– Сивер, я право не понимаю, к чему это все? В своем последнем отчете я указал каждую, даже самую незначительную деталь. Признаться, с тех пор мало что изменилось. Синтет стабилен, нарушений в развитии не наблюдается, однако же и каких-либо намеков на его исключительность пока тоже не видно. Уверяю, в вашем визите нет никакой необходимости!

– Боюсь, тут ни ваше, ни мое мнение роли не играет, доктор, – откликнулся его собеседник – Тарс Сивер, надо полагать, судя по тому, как оживилась Диана. В отличие от явно запуганного Гугсы, в голосе этого типа сквозила уверенность и высокомерие. – У меня приказ. Сами знаете, кому он принадлежит. Если что не устраивает, можете обращаться непосредственно туда. Уверен, ваши претензии выслушают с большим интересом.

– Я-я… я полагаю, это ни к чему.

– Вот и славно. – Было слышно, как Сивер улыбается.

– И все же мне непонятно…

– Гугса, зачем вы забиваете себе голову размышлениями о чепухе? Направили бы свои недюжинные таланты в главное русло! Глядишь, тогда бы и результаты получились не столь удручающими.

– Господин Сивер, я попросил бы вас проявить больше уважения!..

– Уважение просто так ни на кого с потолка не падает, доктор. В частности, на вас оно точно еще не скоро снизойдет. Я хочу увидеть этого синтета своими глазами. Я хочу убедиться, что вы не стараетесь затормозить процесс развития.

Гугса задохнулся от возмущения.

– Хотите сказать, я нарочно?! Вы не понимаете, о чем болтаете, Сивер!

– Господин Сивер, – спокойно поправили с той стороны.

Голос доктора перешел на фальцет:

– Если бы ни я, у вас и вашего… претора не было бы и тысячной доли того, что есть сейчас. Сроки чудовищно сжаты, а никому другому еще не удавалось добиться подобных результатов!

– И все же от вас требовали как минимум сотню. А что в итоге? Один! Один несчастный полуживой детеныш. Не больно-то радужная перспектива, не находите?

– Но он есть! А это уже немало! До сих пор ни один из синтетов не прожил и минуты. Они то и дело норовят распасться, будто нестабильные элементы. А этот все еще жив. Жив! И, судя по моим наблюдениям, не имеет никаких видимых отклонений!

Сивер несколько мгновений обдумывал услышанное. Затем проговорил:

– Когда буду у вас, тогда и сможете меня в этом убедить. На этом все. Конец связи.

Как только запись закончилась, в рубке повисла гнетущая тишина. Каждый, кто слышал воспроизведенный разговор, занялся его осмыслением. Уж я так точно.

Какие бы эксперименты ни ставил Гугса, все их результаты оказались либо украдены кем-то, возможно даже тем самым Сивером, либо уничтожены. Во всяком случае, именно на такую мысль наводило то, в каком состоянии мы обнаружили лабораторию доктора. В том, что труп, найденный на дне сферы, принадлежал именно Гугсе, сомнений больше не вызывало. Другое дело, непонятно, каким образом со всем этим связана погибшая леди Мирея.

Впрочем, мы еще слишком мало знали.

– Это все, что у тебя есть? – спросил я робота.

СиОБи снова принялся перемигиваться сам с собой, после чего ответил:

– Я сделал видеозапись, когда оказался на Яртелле, но подозреваю, мое ядро памяти немного повредилось… – тут он метнул взгляд в Мекета, который, на счастье, выравнивал курс относительно планеты. «Ртуть» легла в дрейф на орбите. – Пробуждение было очень… бесцеремонным. Однако я попробую ее воспроизвести. Если вы приглушите свет…

Как только рубка погрузилась в полутьму, над проекционным столом соткалась полупрозрачная голограмма, показав нам, какой была лаборатория в Цитадели до того, как ее разорили. Уменьшенная копия места, где серые устроили нам ловушку, где был обнаружен сам СиОБи, и где чернокожего доктора Гугсу похоронили в запечатанной сфере. На записи все сияло чистотой и порядком, а сфера была еще не занята.

Вернее, занята, но не тем, кем ожидалось.

– Что это? – спросил я, склонившись над проекцией. – Можно увеличить?

Робот зажужжал, ожидая санкции Дианы.

Как только она кивнула, он изменил масштаб.

Теперь лаборатория предстала в четверть своего реального размера. Странная сфера зависла над проекционным столом и теперь походила на прозрачный аквариум, подвешенный в воздухе на невидимых нитях антиграв-поля. А внутри сферы, словно экспонат в колбе…

– Мне очень неловко за столь низкое качество, – сконфуженно пробормотал лакей, видимо приняв на свой счет выражение, отразившееся на моем лице.

Только шокировало совсем иное.

– Там же ребенок! – прошептала Диана, с недоверием разглядывая изображение опутанного дыхательными трубками младенца, плавающего в прозрачной, похожей на кисель, жидкости и мирно посапывающего. – Откуда он взялся?

– Если твоя говорилка и правда сделала полную запись, то сейчас и узнаем, – подал голос Мекет. Он нахохлился в кресле, и зачем-то натянул по самые брови шляпу. Словно не собирался ничего узнавать, однако не мог противиться искушению и не подсмотреть.

«Говорилка» на реплику реагировать не стал и просто позволил изображению ожить.

Рубка сразу же наполнилась посторонним шумом индикаторов системы жизнеобеспечения и пары усыпанных манипуляторами мед-зондов, деловито сновавших туда-сюда. Зонды то и дело перебрасывались замечаниями на понятном им одним языке и выглядели чем-то сверх меры взволнованными. Спустя мгновение в поле зрения камеры попал наш старый и мертвый знакомый Рас Гугса. Вместе с ним в лабораторию вошел молодой человек, привлекательной и сановитой наружности. На вид ему было слегка за двадцать, но даже в столь юном возрасте, гость доктора держался самоуверенно и нагло. А еще он мог похвастаться немалым ростом и широкими плечами, казалось, готовыми разорвать стильный и без сомнения очень дорогой сюртук. Такому телосложению я всегда в тайне завидовал.

Диана определила щеголя, едва тот успел засветиться на голограмме:

– Это Сивер.

Неожиданно для самого себя, я задался вопросом, насколько эти двое были близки?

Молодой человек, выйдя на середину комнаты и изящно стянув кожаные перчатки, обвел лабораторию по-хозяйски придирчивым взглядом, после чего резко спросил:

– Где остальные капсулы?

Как бы Гугса ни старался, скрыть недовольство, вызванное вторжением, оказался не в силах. Сверкнув раздраженным взглядом, он проворчал сквозь стиснутые зубы:

– Отправил в криокамеру. Какой смысл держать эти маленькие трупики здесь, если от них все равно никакого толку?

Оценив старания доктора, Сивер несмешливо преломил одну бровь.

– Ну-у, вам видней, Гугса, вам видней. Хотя, как по мне, вам следовало испросить разрешение претора и только потом отправлять штабель мертвых младенцев в холодильник.

– Слава создателю, это не вам решать, господин Сивер, – огрызнулся доктор, и чтобы хоть чем-то занять дрожащие руки, принялся проверять показания одного из зондов.

– Сколько их было? – меж тем спросил Сивер, проигнорировав шпильку.

– Этот – тринадцатый, – через плечо бросил доктор.

– Занятно, – пробормотал Сивер и приблизился к сфере с младенцем. – Сколько ему осталось до… вылупления?

Последнее слово заставило бедного Гугсу вздрогнуть. Правда, я так и не понял: от страха или отвращения?

– Осталось два месяца прежде, чем он достигнет пригодной для рождения фазы. Для человеческого существа, естественно.

Склонившись еще ниже к прозрачной поверхности сферы, Сивер скривился, будто наблюдал нечто неприятное.

– А разве оно человек?

– С физиологической точки зрения – несомненно, – ответил доктор. – Ваш, м-м-м, претор настаивал, чтобы мы использовали именно человеческий генотип. Даже донора предоставил.

Сивер выпрямился и с любопытством уставился на Гугсу:

– Даже так? Я и не знал.

На что тот ответил ехидной улыбочкой:

– А вы думали, знаете обо всех делах и мыслях своего хозяина? А вы весьма наивный молодой человек. Учитывая тягу претора ко всяческого рода недомолвкам и мистификациям, вам следовало ожидать чего-то подобного.

В одно мгновение лицо Сивера окаменело. Смерив собеседника ледяным взглядом, он процедил:

– Меня хоть на заперли среди руин на всеми богами забытой планете!

Гугса сморщился, будто кусок жеваной бумаги. Вся подобострастность куда-то улетучилась.

– Я предпочитаю воспринимать свое заключение как вынужденное уединение. Занятно, каких высот можно достичь в своем деле, когда ничто не отвлекает от работы. Вам бы, Сивер, стоило попробовать. Хотя, о чем я! Работать аристократам не пристало.– Неожиданно он подмигнул и продолжил: – Впрочем, кажется, мы отклонились от темы. Вы же здесь не затем, чтобы слушать бредни спятившего на науке старика!

– Вы прямо-таки читаете мои мысли, доктор, – выпятив квадратный подбородок, отозвался Сивер.

– О, нет, что вы! – ухмыльнулся Гугса и указал на спящего, точно в утробе матери, ребенка: – Читать мысли будет он… Если, конечно, проживет достаточно долго.

Бросив на малыша еще один презрительный взгляд, Сивер процедил:

– Выглядит вполне жизнеспособным. Но вы так и не сказали, что конкретно планируете из него вырастить?

Гугса склонился над сферой. Его морщинистое лицо наполнилось неожиданной нежностью, немного смешанной с безумием.

– Будущее! – проговорил он, и голограмма распалась.

В рубке повисла тишина. Я, Мекет и Диана переглянулись.

– Как тебе удалось остаться незамеченным? – спросила Диана лакея.

Малютка-лазутчик проскрипел:

– Проще, чем уговорить ИскИн поделиться сообщениями, госпожа. Молодой господин Сивер не подозревал о слежке. А осторожность ему чужда. Доктора же вопросы безопасности вообще не интересовали. Единственное, о чем он волновался, это судьба существа, которого называл синтетом. Я без труда пробрался в лабораторию и спрятался среди оборудования. Никто и не заподозрил, что из своего укромного местечка я все слушаю да записываю.

– Почему тогда запись обрывается?

Лакей неопределенно пошевелил конечностями, что я расценил как эквивалент пожатия плечами.

– Перебои в блоке памяти. Я предупреждал, что с воспроизведением могут возникнуть проблемы.

– Понятно, – разочарованно вздохнула Диана. Очевидно, это был не тот ответ, на который она рассчитывала. Запись, сделанная СиОБи, лишь приоткрыла завесу над прошлым, но ничуть не приблизила к разгадке личности убийцы леди Миреи.

– Если тебя никто не разоблачил, почему ты не вернулся обратно на Тетисс, как было приказано? – неожиданно спросил робота Мекет. Даже шляпу чуть назад сдвинул. – Зачем остался на Яртелле? И только сейчас почему послал сигнал?

Малыш СиОБи выдержал паузу, словно искал в своих электронных мозгах алгоритм, позволявший давать уклончивые ответы на прямые вопросы.

– Ну?

Лакей с заискивающим видом повернулся к Диане:

– Госпожа, мне очень неловко об этом говорить, но после того, как молодой Сивер покинул лабораторию, случилось нечто, помешавшее мне самостоятельно выбраться с планеты.

– И что же это было? – спросила Диана.

СиОБи пошевелил куполообразной головой:

– Предполагаю, произошло какое-то силовое воздействие. Извне. Импульсный выброс, силовой взрыв. Трудно сказать точно.

– Только если электромагнитный, – заметил я, вспоминая, как выглядела лаборатория, когда мы ее обнаружили. Внутри будто вандал танцевал.

СиОБи подтвердил догадку:

– Скорей всего, кто-то использовал некое устройство, породившее электромагнитную бурю. Не могу даже предположить, что это было. Случайность или намеренное вторжение?

– Если это был саботаж, то почему ты выжил? – спросил Мекет, прищурившись.

– У меня нет ответа на этот вопрос, господин, – откликнулся лакей. – Но когда я отключился, автоматически запустилась запись данных. Алгоритм сохранения данных сработал.

– И что он сохранил?

– Все, что произошло после ухода господина Сивера.

Мы втроем снова переглянулись.

– Так чего же ты тянешь? – возмутился я.

– Проиграй, – приказала Диана.

– Предупреждаю, – сказал робот, – качество достаточно низкое. Большинство мелких деталей не разобрать. Но в целом представление вы получите.

В следующее миг мы окунулись в сцену из прошлого, сотканную из световых нитей и проецируемую на крышку стола. Вновь отобразилась мрачная лаборатория, один в один похожая на декорацию к второсортной пьеске об ученом-безумце. Сам Гугса был здесь же, крутился у результата многолетних трудов и что-то тихонько бормотал себе под нос. Казалось, Сивер только что вышел за дверь. Медицинские зонды по-прежнему порхали в воздухе. При этом ни они, ни доктор не обращали друг на друга внимания.

Внезапно неизвестная вспышка прошила изображение, на несколько секунд населив его помехами, после чего все возвратилось на круги своя. Только в самой лаборатории произошли изменения: до того мирно парившие над столами, зонды как по команде замерли, а затем один за другим попадали на пол; изображения на мониторах, транслирующие жизненные показатели младенца в сфере, разом отключились; на разные голоса завопила система защиты и жизнеобеспечения; вырванный из собственных раздумий, Гугса испуганно вертел головой по сторонам, тщетно пытаясь определить причину случившегося сбоя. Только когда в дверном проеме появилась высокая фигура в защитной оплетке угольно-черного цвета и зеркальном шлеме, полностью скрывавшем лицо, стало ясно – это саботаж.

Едва заметив пришельца, доктор переменился в лице.

– Если вас подослал Сивер, – надменно сказал он, распрямив плечи, – можете передать ему, что мне больше нечем порадовать его хозяина.

Незнакомец прошел вперед, вступив в круг света потолочных ламп. Его чудной шлем заблестел вместе с серебристыми наручами, от одного только взгляда на которых, мне сделалось не по себе.

– Напрасно вы, доктор, считаете, будто мне есть дело до этого скользкого ублюдка, – встроенная электроника преобразовала голос до неузнаваемости. – Я к вам по другому вопросу.

Распознав в пришельце чужака, Гугса вытаращил глаза.

– Кто вы такой? Ч-что вам от меня нужно?

– От вас? Да практически ничего. Так, пустяки. – Однако ни тон пришельца, ни его внешний вид пустяковыми совсем не казались. Они казались пугающими. Даже со стороны. – У меня всего пара вопросов, и если ваши ответы мне понравятся, то я, может быть, оставлю вас в живых.

Тут канючившая система жизнеобеспечения наконец задела сознание доктора. Подскочив, он опрометью бросился к пузырю. Из-за сбоя в аппаратуре кислород к малышу больше не поступал, но это его как будто не беспокоило. Продолжая плавать в прозрачном растворе, он преспокойно себе посапывал.

Гугса застыл на месте, напрочь, казалось, позабыв о незваном госте. Его длинные узловатые пальцы потянулись к мониторам и датчикам, забегали по сбоившей консоли.

– Я… я не понимаю, – в растерянности пробормотал старик, схватившись за торчащие веником патлы. Развернулся к незнакомцу и прошипел: – Зачем вы это сделали? А если бы он погиб?

– Да бросьте, доктор! – отмахнулся пришелец. – Что могло случиться с этим недочеловечком? От недостатка кислорода страдают существа из плоти и крови, а это создание… Чтоб от него избавиться, надо будет попотеть.

Последняя фраза перепугала Гугсу до смерти. Казалось, будь это возможным, он поседел бы заново.

– Вы не должны вредить ему. Это дело всей моей жизни!

Незнакомец в шлеме, отражавшем ужас доктора, с притворной досадой покачал головой:

– Ну вот. На один вопрос вы уже ответили неправильно. – Он сжал руку в кулак. В тот же миг запели наручи, явив знакомый уже полупрозрачный энергоклинок.

Гугса все понял и попятился. Сделав всего два шага назад, он наткнулся на сферу. Я думал, бросится бежать, но доктор не шевельнулся. Только распластал руки в стороны, как будто пытаясь защитить младенца позади себя.

– Я не позволю вам навредить ему, – пролепетал он.

– Вы уже навредили, – сказал пришелец, призраком метнулся к доктору и насадил его на стрекочущее лезвие, будто жука на шпажку.

Доктор неистово задергался, рот его приоткрылся в немом крике, а глаза закатились. Спустя мгновение он затих насовсем.

Полюбовавшись на мертвого ученого, незнакомец в шлеме стряхнул его с клинка прямо на пол. Там, куда ударило энергетическое лезвие, осталась обугленная дыра.

Пока тело Гугсы остывало, пришелец приблизился к сфере и, подобно Сиверу незадолго до него, пристально вгляделся в младенца, плававшего внутри нее, и что-то негромко сказал.

Без чьего-либо приказа СиОБи тут же прибавил громкости, убрав все посторонние шумы и проиграв слова незнакомца еще раз:

– Такому, как ты, в этой Вселенной не место.

Еще раз поднялся энергоклинок. Я не хотел видеть, что произойдет дальше, но, к счастью, и не пришлось. Едва дрожащее лезвие собралось опуститься на сферу с младенцем, запись неожиданно прервалась. Изображение распалось, а рубка погрузилась в тишину.

– Черт, – сквозь зубы выдохнул Мекет и отвернулся. Я понимал, что он выругался, но что конкретно означало это слово, не представлял.

– Можно восстановить пропавшие куски? – спросила Диана лакея. Голос звучал ровно, но ладони, которыми она все еще обнимала себя, заметно дрожали. Осознание, чему мы только что стали невольными свидетелями, не оставило равнодушной и ее.

– Трудно сказать, – ответил СиОБи. – Я провел диагностику всех систем, но никаких нарушений не обнаружил. Возможно, если показать меня специалисту, он сумеет решить эту проблему.

– Хорошо. Сделаем это, как только сядем в Арк-сити.

– А надо ли вообще? – спросил я, сбросив шлепанцы и с ногами забравшись в кресло. – Не вижу здесь никакой связи с убийством. Ладно бы этот Сивер или доктор Гугса разоблачили СиОБи, но ведь нет же. Никто не знал о шпионе, а значит и мотива здесь нет. Да и возможности, если уж на то пошло. Если не ошибаюсь, Гугсу убили в тот же день, что и леди Мирею. Сивер же… – я посмотрел на Диану: – Ты и сама понимаешь, что он не смог бы этого сделать.

Диана кивнула, вздохнув:

– Только время потеряли.

Вдруг Мекет опять крутанулся в кресле.

– А ты не хочешь подумать, как она могла быть связана с типом в шлеме и тем младенцем? – спросил он.

Я пожал плечами. Мысли, накопившиеся в голове, стали напоминать риоммских угрей, запертых в тесной бочке: ползали друг по дружке, переплетались и извивались.

– Не знаю. Но этот тип в шлеме. А если это был?..

Брат не дал мне закончить, уверенно оборвав:

– Нет. Это не он.

Я не любил, когда Мекет так поступал, поэтому сразу прицепился:

– Откуда знаешь?

Тот вздохнул:

– Потому что Аргус в то время наручи в руках еще не держал.

– Откуда знаешь?

Наши взгляды пересеклись. Мекет молчал очень долго. Настолько, что даже невосприимчивому СиОБи, казалось, сделалось некомфортно. Когда он, наконец, открыл рот, я понял, что мой мир окончательно перевернулся.

– Потому что я сам обучал его, – сказал брат. – Когда был частью Серой Стражи.