А двое самых голодных уже набегали со скоростью ушастых футбольных мячей, чтобы вцепиться в беззащитное горло.
— Атас! — завопил кот, заставляя Сергуньку очнуться. И приживал, и ведьма уже сидели на дереве. Судя по обилию алых гроздей на кроне, это была рябина. Хотя таких толстых рябин Сергунька до сих пор не встречал.
Он прислонился спиной к стволу, чтобы принять неравный бой, потому что знал, что ни за что и никогда не сумеет взобраться на дерево.
Но когда первый кроль вцепился в мохнатую ногу, застряв в шерсти зубами, а второй — куда успешнее — укусил репицу хвоста, Светозар оказался на дереве быстрее, чем смог подумать. Обнял сучья руками и свободной ногой, тряся несвободной и хвостом во всю мощь. Кролики не удержались и попадали вниз, чтобы оттолкнувшись мячиками, повторить нападение. С зубов второго капала кровь.
Сергунька, воя от боли и ужаса, забрался повыше, в развилку ветвей, и прильнул к стволу, стараясь держать ноги и хвост как можно дальше от упорного врага.
А плотоядные кроли — этот белый мохнатый ужас — уже маршировали внизу стадами, строились в восьмерки и каре, лязгали зубами и смотрели так, что несчастному Сергуньке казалось, будто с него заживо сдирают кожу.
От нервов он потянул в рот ягоду, раскусил, скривился от вяжущей горечи и — плюнул. Белый мех того, по кому прилетело, обуглился. Отталкиваясь мощными лапами, кроль с визгом помчался прочь.
— Ага! — завопил Сергунька, горстями хватая ягоды и швыряя по нападавшим. Кроли обиженно заголосили, пространство под рябиной очистилось. Над холмом медленно дотлевал закат.
— Измором возьмут, — кот мрачно уставился на небо. — Если до заката договор не подпишете — хана нам.
Сергунька вздрогнул от мрачного пророчества и уронил несколько ягод на кролика, подкрадывающегося с тыла. Тот, застонав, порскнул прочь.
— Береги боеприпасы! — рявкнул кот. — Новые не вырастут!
— А если ягод набрать и прорваться?
Сергунька сверху оглядел диспозицию. Кролики разумно держались поодаль, но были везде. Кишели морем. Кто мило пощипывал травку, кто сердито взрывал ее задними ногами, кто бесцельно трусил туда-сюда… чтобы, дай враг слабину, наброситься беспощадной белой волной. Пара особенно умных даже пробовала подрыться под рябиновые корни. Но то ли земля была слишком твердой, то ли рябина не по зубам… Патовая ситуация, короче. Но спрыгивать на землю и проверять, насколько патовая, Сергунька не рискнул.
А враги нашли решение.
— Вий! Они привели Вия! — проголосил приживал.
Этот кролик был черен, как ночь. И размерами втрое больше остальных.
— Поднимите мне веки?
Вий сел на хвост, всмотрелся в Сергуньку жгучими черными очами и сплюнул под ноги. И тогда Светозар понял, что шутить с ним не следовало. А Вий подскочил и вонзил зубы в рябиновый ствол.
Сергунька обсыпал его градом ягод. Но монстр всего лишь дернул антрацитовым телом, без вреда для здоровья сбрасывая их с себя.
Зубы впивались, рябина тряслась, не причиняя ни малейшего вреда чудовищу. Называется, волшебное дерево!
Белое море плотоядных кролей взволновалось и шевельнулось вперед, готовясь к пиршеству. Узники рябины так и подскакивали на трясущихся ветках. Дерево опасно накренилось.
— Телепортай нас!
— Не умею!
— Руби Вия! — панически заверещал кот.
— У меня меча нет! — отозвался Сергунька, клацая зубами.
— Тогда жги!
— Чем?
— Глаголом!
— Чтоб вас пожрала геенна!
Геенна себя ждать не заставила.
Когда по бывшему поле-болоту разбежались последние огненные языки, Сергунька убрал от глаз локоть, которым прикрывался, и закашлялся, вдохнув омерзительную вонь горелого. Кот громко чихнул:
— Прах и пепел! — и стал яростно счесывать с усов и то, и другое.
— Ну ты силен! — одобрительно заметил он, прекратив чесаться и отряхиваться. — А теперь вниз и Вия подбери!
— Ни за что! — отрезал Сергунька, не представляя, как слезет с рябины, да и трогать обугленные останки Вия категорически не хотелось. А вдруг он бешеный? — Я сгорю!
— Во-первых, у дьяволов к огню иммунитет, — кот изящным прыжком покинул дерево и прошелся внизу, воздев хвост трубой. — Во-вторых, мы опаздываем. А в-третьих… Тебе что, не нужны ништяки и плюшки?
Сергунька заморгал. Посмотрел вверх на безмолвную ведьму и, цепляясь конечностями, стал спускаться по морщинистому стволу. Копыта этому не помогали, зато когти и хвост оказались на высоте.
Пепел был на ощупь приятно теплым. Зато когда Сергунька нагнулся за смердящей тушкой антрацитового кроля, едва не блеванул. Подцепил останки кончиком когтей — те оказались неожиданно легкими. Меховой мешок, в котором что-то постукивало и гремело.
— Откуда ты моих слов набрался? — спросил он у кота.
— Делов на рыбью ногу, — кот вытянул заднюю лапу к небу и стал ожесточенно вылизывать. — В залез к тебе в голову…
Светозар наклонился к коту и лязгнул когтями:
— Не смей! Заглядывать! Мне! В голову!
Ему хотелось встряхнуть и кота, и весь этот дурацкий мир! И назад. Домой. К маме. С бабушкой.
Даже Люся не казалась теперь такой уж опасной…
Ведьма слезла с дерева:
— Хватит! Пошли!
Остаток пути до мельницы ничем особым не был отмечен, кроме того, что шли они быстрым темпом, и даже Сергунька с его дьявольской дыхалкой под конец запыхался и цеплял нога за ногу. Ведьма отставала. Зато призрачный кот рысил впереди, оглядываясь и ядовито намекая на Сергунькину плохую физическую форму.
К тому времени, как они оказались в тени крылатой мельницы, солнце не только успело коснуться краем черной щетки ближайшего леса, но и увалиться за этот лес. В небе плавали, постепенно багровея, розовые облачка, похожие на вытянутых овечек. Или гусениц.
Сергунька покрутил рогатой головой: В каждом роге было уже сантиметра по три на ощупь.
— Ну, и где тут ваша система? Терминал? Что?
— Избушка-избушка, стань по-старому… — заголосил кот. Мельница крутанула недовольно заскрипевшими крыльями. Были они составлены, насколько Сергунька разглядел, из слег и дощечек, кое-где забранных кожаными заплатками. А сама мельница деревянная, серебристая от старости. Краску, если кто когда красил дощатые стены, давно соскребло ветром, смыло дождями и выбелило солнцем. С холма было видно далеко, а наверху, под мельницей — тихо-тихо. Даже ветер улегся.
Ну и в самом деле, кто попрется к колдовской хоромине на ночь глядя? Нема дурных.
— Уймись, — устало сказала коту ведьма. — А ты — это относилось уже в Сергуньке, — иди за мной. Они обошли мельницу, выйдя на сторону, противоположную двери.
— Вызывай терминал.
— Как?
Впервые за все время ведьма рассмеялась и откинула назад спутанные волосы. Лицо у нее оказалось худое, вокруг глаз темные круги, и губы искусаны. Вот, собственно, все, что Сергунька разглядел. И подумал, что день у нее сегодня был бурный: сперва чуть не сожгли на костре, потом рандеву с ним и секретарем инквизиции. Потом плотоядные кроли… Еще кот, приживал этот, под ногами путается!
И с самого утра она не пила и не ела!
Отчетливо забурчало у самого Сергуньки в животе. Он сглотнул горькую слюну и облизал губы. Надо будет хоть козлиное копытце найти, а то недалека смерть от обезвоживания. Но договор, терминал…
— Терминал!
Он не думал, что что-то произойдет. Но глубокий дикторский голос произнес:
— Приветствуем вас в Системе, Светозар!
И тут задняя стена мельницы полыхнула, являя большое зеркало или экран персонажа. Сергунька встретился глазами с самим собой.
Местной версией самого себя. Улучшенной и дополненной.
Красавчик-дьявол подмигивал ему с экрана бесовским зеленым глазом. Блестел голливудской улыбкой. Забрасывал за спину густые черные волосы. Играл бицепсами и хвостом. Демонстрировал идеальные кубики на животе. И рога у него были не два пенька, а как у юной серны.
Ну разве что шерсть на ляжках подкачала. С какого она палевая, когда на голове вороная?
Разглядывая шевелюру Светозара, Сергунька едва не заплакал. У него самого уже имелись залысины и никакой надежды на вживление волос в Турции, потому что Люся заранее расписала все доходы.
А еще у красавчика был нимб. Такое золотисто-туманное колесо, надетое на спицы, как у короны — с бубочками на концах. Эти бубочки особенно привлекли Сергунькино внимание. Потому что были не бубочки, а как бы ямочки, которые словно бы просили, чтобы в них что-то вставили.
Приглядевшись, Сергунька заметил, что вокруг каждой крупной ямочки имеются такие же, но поменьше, числом до девяти. И идут эти ямочки вдоль всего совершенного тела, включая хвост.
Он бы и дальше изучал, но тут кот пружинисто подпрыгнул, шлепнув лапами у Сергуньки перед глазами:
— Договор!
— Договор, да. Система! — Сергунька пошевелил лопатками, удивившись, что его голый торс еще не атаковали комары. Раньше он о кусаках как-то не задумывался, но сейчас вроде вечер и пора бы начать нудно звенеть над ухом.
Заостренное ухо нервно шевельнулось. Сергунька понял, что тянет время. И собрался.
— Система, я хочу заключить с ведьмой договор об оказании ей услуг… на год! — прожевал он, жалко шлепая ресницами. — Без права продления. Без свадьбы, интима и этого вот.
Теперь, явно с ним не соглашаясь, зашевелились другие части тела, усмиренные прочным кожаным намордником. Сергунька усмирил их твердым:
— Без этого! И раз в неделю выходной. А взамен, — его голос затрепетал, — через год она вернет меня домой.
— Оказание подобных услуг оплачивается душой, в противном случае подтверждение договора невозможно, — известил Сергуньку знакомый баритон. Ведьма за спиной чуть слышно вздохнула.
А Сергунька подумал, что за год так или иначе разберется с портальной магией, научится сам или отыщет специалиста. И согласился покладисто:
— Душой так душой.
Портрет прекрасного инкуба в зеркале заменили огненные письмена, истекающие кровью. Сергунька уставился на них, отчаянно хлопая глазами, и арабески под его взглядом сменились такой же червленой кириллицей. Моргая, юный дьявол прочел все пункты и подпункты с шапки и до печатей внизу. И что было на печатях, тоже прочел. Похоже, договор был стандартный, с пятизначным номером, без подводных камней. Пункты об отсутствии интима и обязательных выходных Система в него тоже включила. И даже добавила двухнедельный отпуск в середине года.
— Согласен.
— Приложите ладони.
На экране появились два отпечатка ладоней в местах, где их следовало приложить.
Сергунька послушался, и тут же десятки игл вонзились ему в ладони. Бедняга взвыл и запрыгал, одновременно пытаясь подуть и облизать болючие места.
— Заставьте ведьму приложить ладони.
Отпечатки засветились снова.
— Это больно, — сообщил Сергунька, тряся кистями.
— Договор с дьяволом положено подписывать кровью, — известил кот. Ведьма глянула на синеющее небо:
— Мне нужно. Помоги.
Она беспомощно покрутила головой.
— Ты их не видишь?
— Не вижу. Только стену.
Он встал со спины, держа женщину за запястья. Она была такой соблазнительной. Такой хрупкой.
Сергунька краснея подумал, что завязать с сексуальным рабством поторопился. Ткнул ведьму ладонями в экран и удерживал, боясь, что та заорет и станет вырываться, прервав подписание. Но она вынесла боль без стона.
— Договор подтвержден! — торжественно известил баритон, и Сергунька отпустил работодательницу. — Кира Койдан, ведьма из деревни Лиски, получает временный статус в Системе, действительный в течение года. Обвинения от инквизиции приостановлены. Казнь отложена на такой же срок. При надлежащем выполнении договора по его окончании душа Киры Койдан перейдет в собственность Светозара, а тело получит святой трибунал для положенной церемонии. Спасибо, что обратились к нам. Еще запросы есть?
— Кроля сдай, — подтолкнул Сергуньку кот.
— Погоди! — чувствовал Светозар себя как-то странно, обновленным, что ли? Вот как бежишь на физкультуре вокруг общежитского корпуса. А физрук отвернулся. И трусишь на полном расслабоне или переходишь на шаг. А то и вовсе можешь ответвиться в магазин за пивом.
Глядя на нарождающиеся звезды, негнущимися пальцами Сергунька отцеплял от пояса шубу Вия. А мысли его были явно не здесь.
И совсем не сразу он заметил, что в живот тычется обведенное светодиодами алюминиевое на вид корытце, бренча, звеня и сверкая. И как бы намекая, что именно сюда надо класть антрацитовую шубу с тем, что у нее внутри.
Сергунька свернул и уронил свернутую шубку, и корытце со звоном, бряком и приятной мелодией уехало под экран.
— На ваш баланс зачислена Шуба Вия. На ваш баланс зачислен Глаз Вия. На ваш баланс зачислена Черная Душа Вия. Размер крупный. На ваш баланс зачислены Зубы Вия. Размер средний. Как желаете распорядиться артефактами? — поинтересовался все тот же прекрасный баритон.
Сергунька душераздирающе зевнул.
— А какие есть варианты?
По экрану справа от изображения дьявола Светозара побежали столбцы возможных способов использовать зачисленное. Список был внушительным. При этом на фигуре мигали и подсвечивались зоны, куда артефакты можно было вставить.
От тяжких мук выбора Сергуньку (хотя бы временно) избавило возвращение брата Квентина.
Холодное ткнулось в ляжку Сергуньки и принялось вылизывать шерсть. Он ойкнул и подпрыгнул.
— Это Буридан, мой ослик, — сказал знакомый голос, и Сергунька приоткрыл глаз. — Милейшее животное, хотя несколько упрямое.
Милейшее животное, доказывая его слова, умильно поглядывало на Сергуньку желтыми глазами с пушистыми ресницами и прядало мохнатыми ушами, слегка постанывая. Так что Сергуньке немедленно захотелось милаху накормить. Когда-то в далеком детстве он кормил ослика в зоопарке пастилой…
Белый брусок оказался у Сергуньке на раскрытой ладони. Буриданчик потянулся и, показав квадратные зубы, аккуратно взял пастилу. Сзади что-то зловеще скрипнуло, но Сергунька не обратил внимания. Ослик ел и моргал. Это было так мило!
Брат Квентин слез и косолапо подошел, протягивая мешок:
— Вот, ваша доля душ, — он пожал широкими плечами. — К счастью для наших богобоязненных подданных, меньше, чем я боялся. И спасибо, что избавили нас от банды Вия. Они буквально терроризировали окрестности.
Сергунька развязал мешок и высыпал на ладонь несколько темных, корявых камней, сразу оцарапавших кожу.
— И для чего они мне?
— В лоток кидай! — прошелся у него под ногами кот. — Потом разберешься.
После завершения ритуала или к ночи кот будто бы стал плотней и пнул Сергуньку под колено. Бедняга пошатнулся и ухватился за лоток, едва не выломав тот из стены. Сунул внутрь души вместе с мешком и лоток захлопнул. Мало ли какие у них штрафы за порчу имущества!
— На ваш баланс зачислены людские души, счетом шесть. На ваш баланс зачислен мешок из рядна. Как желаете ими распорядиться?
— Потом!
— Спасибо, что обратились к нам…
Буриданчик закончил жевать пастилу и принялся за шерсть на бедре Сергуньки, требуя добавки. Брат Квентин прервал великое колдунство непочтительным:
— Ему бы что-то посущественней.
Зловещий скрип за мельницей стал сильнее, с нее опало и брякнулось кожаное крыло. А перед осликом возникло два одинаковых стога сена. От них упоительно пахло. И ослик. Не задаваясь дилеммой, стал отщипывать по клоку то от одного, то от другого, даже не задумавшись, с какого начать.
Сергунька же передернул лопатками и с подозрением глянул на те крылья, что еще висели. Брат Квентин развел руками: постройка старая, кроли мешали починить.
— Я тут еще припасы привез. Внутри мельницы переночуем. Ничего не видно по темноте.
Сергунька оглянулся: закат дотлел и погас. На небо вскарабкались незнакомые созвездия. Но самому ему было все видно почти как днем. Вот они, преимущества дьявола.
А брат Квентин расседлал Буридана, забросил седельные сумки через плечо.
Правой подхватил седло со всеми ремешками, стременами и попоной, левой —
корзинку, в которой шебуршилось что-то, и повел всех в обход вокруг мельницы
устраиваться на ночлег.