Первым делом Макс решил наведаться именно в родимый кабак для таких же искателей удачи. То бишь в «Сталкер». Найденыша он препроводил к свободному столику и двинулся окучивать ошивающихся рядом барыг. Скрывать Генриха было, пожалуй, поздно и бессмысленно, а потому он спокойно отвечал на их вопросы, что это просто левый хрен. Прицепился вот, недавно в городе и нанял его себе как гида. Походя узнал, что Блошкин и Ерёма со своих вылазок уже два дня как не возвращаются и походу не вернутся. Что ж, коллеги Макса дохли как мухи, и это была норма.
Генрих рассматривал бар, не совсем понимая, как себя правильно вести. Он спрятал часть денег и часы в нагрудные карманы потрепанной формы и теперь с любопытством разглядывал местных. В баре были как люди, так и темные, но лишь вампиры. Ни магов, ни оборотней он не заметил и изрядно удивился. Впрочем, чего он еще хотел?
В целом бар был похож на своих предков в его реальности, вот только выглядел до того ненатурально, что вызывал тошноту. Слишком яркий мерцающий свет мигал и мешал сосредоточиться, раздражающая тупая музыка действовала на и без того напряженные нервы, а накачивающаяся дешевым алкоголем публика не вызывала симпатии. Больше всего Генриха смущали девушки, одетые так, как в его время не позволила бы себе одеться даже проститутка. Юбки, едва прикрывающие ягодицы, слишком короткие кофточки, очень высокие каблуки и конечно же колготки и чулки, выглядящие так вульгарно, что вампир всерьез стал опасаться за свою нравственность. При всем этом на улице ничуть не потеплело, поэтому барышни рисковали отморозить себе и внешние, и внутренние прелести.
Внимание вампира привлек большой квадратный экран на стене, показавший спортивные новости. Цветное изображение да еще и на практически плоском экране его изрядно удивило — раньше цветную пленку могли себе позволить лишь самые богатые, теперь же… ее тратили на откровенную ерунду. Он прислушался к словам дикторши и тихо обомлел. Оказывается, выиграли бронзу на соревнованиях российские спортсмены. То есть, его проводник или настолько ему не доверяет, что даже не сказал, что страна переименовалась и Советского Союза больше нет, или же настолько туп, что просто не задумывается о том, где живет. И какой из этих вариантов выбрать, он даже не представлял, поскольку ни тот, ни другой его совершенно не устраивал.
Вернулся к нему проводник изрядно побледневший, но с парой пачек хоть и потертых, но современных купюр, которые с тихим вздохом вручил Генриху, после чего уселся рядом, тяжело опираясь о стол.
— Прости, мужик, я хрен знает сколько не спал, в голове все путается. Ты спрашивай, если что, а то я отрубаюсь…
— Пошли отсюда, а? — Генрих посмотрел на Макса с жалостью и решил, что надо им заняться. Иначе он так и будет ломать голову, что это за чудо и чем ему будет грозить. — Потом поговорим, когда у тебя мозг вернется в голову. А здесь шумно, людно и воняет.
— Хорошо, идем, — выдохнул вампиреныш, и когда он поднялся, его плечи слегка дрогнули. Впрочем, равновесие он удержал. Уже на выходе Макс поймал на себе чей-то немигающий и откровенно недобрый взгляд. Это, пожалуй, стало причиной того, почему он не стал задерживаться с целью купить в баре кровь.
На улице Макс смачно поскользнулся на льду, едва не сел с размаху на шпагат, и извернулся, выдав пару искренне нецензурных идиом. Пожалуй, ему срочно требовалась кровь, но он и не такое привык терпеть…
Генрих посмотрел на него так, как смотрят на битых, больных и одноглазых щенят, даже и не зная, что предложить — помочь или добить, чтобы он не позорил великое звание темных. В конце концов вампир остановился на мысли о том, что добить он всегда успеет, а ему позарез нужен кто-то, способный хоть как-то взаимодействовать с новым миром, поэтому он крепко ухватил Макса под руку и тихо зашипел:
— Никогда не доводи себя до такого состояния. Неужели ты не знаешь, чем это может закончиться? Тебя просто сорвет, и ты кинешься убивать кого угодно, в ком есть кровь.
— А кто из меня литр крови вытянул? Ты часом не в курсе? — мрачно огрызнулся Макс, позволяя себе чуть расслабиться, опираясь о чужое плечо. — Я хорошо себя контролирую. Всегда мог. Еще с первого дня. Может, это какая-то моя особенность, но я еще ни разу никого не убил, да и кровь пил только покупную, — шепотом признался он и, не прерывая шага, зашептал на грани слышимости чуть ли не на ухо старшему: — Слушай сюда, за нами следят, не оглядывайся. Оторвемся. Я от таких уродов часто драпаю. Переулками уйдем. Ты как, прыгучий?
Генрих даже не знал, смеяться ему или плакать. Он издал какой-то сдавленный неопределенный звук, нечто среднее между хохотом и истерическим всхлипом, и согласно кивнул. Подумать только, парень, только что чуть не убившийся на льду, спрашивает, может ли он прыгать! Это уже было за гранью его понимания, поэтому он продолжил спокойно идти как ни в чем не бывало.
— Ничего, разберемся с твоими преследователями и поохотимся. Главное — уйти до восхода, — согласился он, все так же придерживая юнца за руку, а то еще убьется где-нибудь.
— Вот и отлично, — также тихо шепнул Максим и потянул его в ближайший узкий переулок, из которого тут же в следующий и так далее, чтобы петлять через весь город и упереться в тупик у какого-то завода с идущим в небо столбом белесого дыма. И уже спокойно отлип, кивнув на трехметровую кирпичную стену. Нормальные вампиры при нем подобное перепрыгивали. А он криво улыбнулся и полез с ловкостью перепуганного кота. Он идеально цеплялся за едва заметные пазы и перебирал конечностями, чтоб за неполную минуту оказаться наверху и, усевшись на стене, махнул спутнику следовать за ним, и мягко спрыгнул с другой стороны. Погони не было.
Генрих легко преодолел стену, фактически перепрыгнув ее, и приземлился на ноги, оглядываясь по сторонам. Нет, ему решительно хотелось уже кого-нибудь убить и спокойно где-нибудь отдохнуть. Снять комнатушку, нормально вымыться в горячей ванне и лечь наконец-то в чистую постель. Неужели он так много просит у судьбы? Вместо этого же он вынужден был устраивать побег по городу с зашуганным вампиренком.
Где-то далеко уже начинался рассвет, и им обоим стоило поторопиться.
Вампиреныш хмыкнул и спокойно прошел к небольшой жестяной будке у самого завода, буквально одним движением отпер кажущийся мощным замок и, пропустив внутрь Генриха, закрыл изнутри как было, после чего кивнул на винтовую лесенку, вниз по которой и спустился. Внизу, как ни странно, было тепло. Он провел спутника прямо в подсобку, где у него был роскошный матрас, тайник и бадья со сравнительно чистой водой, которая располагалась вплотную к горячей стене.
— Вот, дружище, будь как дома! — радушно махнул рукой на сие великолепие Макс.
— Спасибо, конечно, но дома я уже никогда не буду, — грустно отозвался тот, усевшись на матрас. Выглядело это все… Генрих даже не знал, как. Это было похоже на какую-то пародию того будущего, за которое они все там передрались. Все хотели стать лучше. Некоторые попробовали. Все облажались. — Иди поспи, я покараулю, если что. Выспался на год вперед, — печально усмехнулся он.
Генрих внезапно понял, что все было зря. Все эти жертвы, смерти, мучения, эксперименты, политика, какие-то жалкие потуги сделать мир лучше… это все бессмысленно и бесполезно. И он понял, что вся его работа, весь труд, все опыты сейчас просто зверство. Бессмысленное, абсолютно ненужное и очень жестокое. Да, принять это стало тяжело. Как бы он себя не абстрагировал от других людей, но все же раньше Генрих был человеком. Да, обладавшим в прямом смысле смертоносным даром, но все же именно человеком. И на обращение он пошел от безысходности, потому что не видел другого пути. Не хотел больше продолжать погружаться по самое горло в гнусности и мерзости. И не захотел стать игрушкой властьимущих. Ему хватило родных немцев, из приличного народа ставших зверями на несколько лет. Всего лишь правильно подобранный лидер, всего лишь слова превратили мирных бюргеров в тварей. Он не захотел снова служить и снова проходить весь виток ужасов, поэтому и ушел. Чтобы вернуться и увидеть абсолютную разруху. Ничего хорошего в будущем не было и быть не могло.
Макс лишь молча примостился рядом и осторожно похлопал собрата по плечу.
— Я не знаю, насколько тебе плохо. Даже представить не могу, если честно. Но знаешь, моя жизнь так-то тоже рухнула. Я учился, из кожи вон лез, мечтал стать криминальным журналистом, по горячим точкам ездить и репортажи вести. Но все накрылось сначала капризом родителей, а потом и тем, что я превратился в это. Знаешь, лучше бы тот мудила меня просто убил. Но нет, он создал очередного никому не нужного кайтифа, — тихо проговорил он и вздохнул, чувствуя, как вот-вот уснет, но понимал, что не может вот так все оставить. — Знаешь, пока ты жив, что-то можно исправить. Я мечтаю накопить денег и свалить отсюда в большой город, где всем будет плевать кто я, и удастся начать новую жизнь. Найти работу, поступить на заочный на архитектора. Просто… Не страдай и не опускай руки, это главное. Понимаешь? — тихо и очень серьезно попросил он, с искренней горечью вспоминая всех тех, кого перемолола и выплюнула нынешняя система. Тех, кто просто не смог жить дальше и опустил руки.
Генрих покачал головой, пытаясь устаканить мысли.
— Макс, я собственноручно убил тысячи людей, надеясь, что это поможет изменить мир. Что их смерти не напрасны. Что нашей дурацкой группе учёных удастся вывести лучшего человека. Более сильного, более крепкого, умного, не знающего болезней. Мы фактически пытали людей, чтобы узнать предел их прочности. Возможно, я убил кого-то из твоих предков ещё при нацистах и Второй мировой. А теперь я просыпаюсь здесь и обнаруживаю вот это все и понимаю, что весь мой труд был напрасным, и из ученого я превратился в маньяка-мясника, потому что люди не только не стали лучше, а ещё больше деградировали. Посмотри на себя — ты выглядишь как истинный ариец, а толку… — Генрих подавил дикарское желание сплюнуть в угол и легко одними кончиками пальцев толкнул вампиреныша на матрас. — Спи, вечером пойдем искать еду. Нормальную кровь, а не эту бесполезную гадость.
Макс лишь вздохнул и вновь сел, принявшись стаскивать с ног массивные сапоги. Крепкие и теплые, но уже сильно изношенные да вдобавок оказавшиеся намного больше, чем нужно.
Слова Генриха заставили задуматься. Он тихо стянул теплую куртку, оставшись в старом вязанном свитере с зелеными елками и корявыми оленями.
Страшно почему-то не было, да и инстинктивное неприятие к новому знакомому тоже немного ослабло. Убийца, да? Тут такие все. Ученый-живодер? Уже посложнее. Но он, как ни странно, искренне жалеет об этом.
Он много хотел сказать, но просто подтянул к себе огромную, служившую одеялом шубу и, собравшись в комочек, наконец позволил себе уснуть. Очень скоро слабое дыхание и вовсе почти прекратилось.
Генрих некоторое время сидел рядом, прижав ладони к лицу, а потом все же встал, решив пройтись по ночлежке. Ничего особенного не увидел, даже личных вещей, потому просто набрал в какой-то ковшик воды из бочки и умылся, убирая с себя пыль нескольких десятилетий. А потом вернулся обратно и взялся разбирать пистолет, оказавшийся нерабочим.
Проспал Макс аж до вечера, и даже так проснуться он себя попросту заставил. Странно, но в противовес всему известному уже о вампирах, у него не было таких жутких проблем, которыми его пугали. Даже падая от голода он контролировал себя, на людей не бросался и мог ходить под солнцем всего лишь в капюшоне уже через пару недель после обращения. Это заставляло некоторых на него коситься и привлекало ненужное внимание. Но, как ни странно, а уходить от преследователей было не сложно.
Не тратя времени на зевания, Макс протер глаза и двинулся к бадье, умылся и, найдя сапоги, поспешно обулся… И только теперь обратил внимание на находящегося здесь Генриха. Тот, судя по всему, не спал.
— Ну привет, ты прости, я наверно сейчас забегу в бар и куплю немного крови. А то чувство реально херовое.
— Нет, мы с тобой сходим поохотиться как положено, — Генрих взглянул на Макса, пытаясь понять его реакцию. — В баре откровенно дерьмовая кровь, если что. На такой ты далеко не уедешь. Тебе нужно нормально питаться.
— Вообще в баре и нормальную продают, не из бомжатника, — вздохнул Макс. Перед глазами встало зрелище того, как он пару раз натыкался в подворотнях на кормящихся вампиров. По телу прокатился озноб. — Слушай, я просто не хочу никому вредить, окей?
— А мы и не будем вредить. Так, попьем немного крови и отпустим человека на все четыре стороны. Я даже раны залечу, чтобы ты не переживал, — Генрих подивился такой заботливости. Это ж надо, вампир не хочет никому вредить! А то, что люди убивают друг друга миллионами, так то ерунда.
— Ладно, можно у мотоклуба, там никто из старших не охотится, но некоторые иногда… Ну я слышал, в общем… — пожал плечами парень и, вздохнув, сдернул со своих волос резинку, провел пару раз расческой, решил, что результат его устраивает, и надел лицевую маску. — Если что, то маски у нас носить не обязательно, но моя рожа для некоторых слишком приметная… Как и цвет волос, — пояснил он, убирая означенные волосы под тонкую вязанную шапочку.
— Ну что ж, пошли. Веди, ты лучше знаешь местность. Я пригляжу, — Генриху и собираться было не нужно, все свое у него с собой. — Кстати, мой браунинг сдох, поэтому придется покупать новый, — он с грустью посмотрел на свой пистолет, прошедший с ним много приключений. И не переживший только одного — длительной спячки.
— Хорошо, — кивнул Максим и двинулся на выход. — Но знаешь, если паленый огнестрел можно купить у любого барыги, то легально — надо пройти кучу комиссий, — предупредил он, выбираясь наружу.
Холодный ветер ударил в лицо, вышибая дух. Генрих поморщился и решил, что надо заодно купить и какую-то куртку. А лучше нормальную одежду. И решить вопрос со съемной квартирой. И еще до черта всего, мелкого, но весьма так значительного. А ведь когда-то он думал о высоких материях…
Искомую жертву нашли достаточно быстро — время было еще детское и, несмотря на холод, на улице хватало пешеходов. Генрих старался разглядывать людей, но глаза то и дело косили в сторону проезжей части с автомобилями. Новые марки, новые, более мощные машины, прямо мечта, а не жизнь. Вот только наверняка такая мечта стоила столько, сколько у него не было. И это добивало. Вампир понимал, что с деньгами нужно что-то решать, но что? Он в чужом городе, в чужом времени, без нужных корочек об образовании — старые давно сгорели в пламени войны да и не принял бы их никто, без знакомых, кроме Макса, и вообще без ничего. Впрочем, он отвлекся от размышлений и подошел в безлюдном переулке к одиноко шагающей девушке, закутанной в теплую куртку с меховым воротником. Заговорить ее было делом нескольких минут. Немного обаяния — и вот жертва и готова.
Он оглянулся на Макса и придержал девушку в руках.
— Пей, — безвольное тело в его руках даже не шевелилось, но девушка была жива и совершенно невредима.
Вампиреныш вздрогнул, перевел жалобный взгляд на старшего и приблизился. Было страшно, неловко и хотелось спрятаться в коробку.
Он осторожно расстегнул ворот, сглотнул и опять вздрогнул, вспоминая, что способны сделать клыки вампира с человеческой шеей.
— Я не умею. Ты не научишь, так чтоб не сильно ранить?
— О боже! — Генрих оглянулся, не увидят ли их случайные свидетели, но в переулке было пусто. Он показательно широко открыл рот и ткнул пальцем в выдвинувшиеся клыки. После указал на тонкие синие вены на шее, почти скрывшиеся из-за холода. А потом легонько царапнул клыками шею девушки, наметив укус. — Ничего сложного. Твоя задача проколоть вену и пить. Не кусать, не рвать, не пытаться вгрызться по самые десны. Просто пить. Три глотка, чтобы не убить ее. Если нужно, еще найдем.
Макс испуганно кивнул. Из-за усилившейся бледности редкие веснушки на его носу казались излишне яркими. Он осторожно примерился к шее. Три глотка. Эти слова бились в висках. Его клыки, небольшие, тонкие, игольчатые, осторожно прокололи тонкую кожу.
В голове что-то полыхнуло. Странные картинки и образы. Словно бы воспоминания. Но он никогда не был в том чисто вылизанном офисе и не видел тех смеющихся людей.
Осознание пришло уже в начале третьего глотка. Он увидел воспоминания этой девушки. На этой мысли он осторожно отстранился. Кровь стучала в висках. Щеки порозовели, глаза заблестели. Накатило очень странное состояние, похожее на опьянение…
Генрих аккуратно залечил проколы от клыков слабеньким заклинанием. Некроманты ведь могут не только убивать… но говорить об этом ему не хотелось. Девушку он как порядочный довел до ближайшей лавочки на остановке (в жизни бы не понял, что эти совершенно не приспособленные для ожидания навесы именно остановка, если бы не подъехавший старенький автобус) и легонько похлопал по щекам, заставляя прийти в себя. А потом подхватил под руку несколько обескураженного Макса и повел туда, где сновала целая куча людей. А именно — в большой круглосуточный магазин. Именно там предстояло найти что-то подходящее в качестве одежды и обуви для столь мерзкой погоды. Подумать только, по календарю почти лето, а на улице чуть ли не зима самая настоящая.
— Ну, как ощущения? — шепнул он вампиренку на ухо, когда вошел в огромный магазин. Глаза тут же разбежались, и Генрих постарался напустить на себя совершенно равнодушный вид, чтобы не вызывать подозрений. Ведь для современных людей здесь не было ничего интересного.
У Макса от этого шепота пробежали мурашки.
— Чувствую себя пьяным. И немного стукнутым, — честно признал он.
— Тогда трезвей, поскольку я себя чувствую пришибленным, — тоже честно ответил Генрих. — Мне нужна одежда, здесь же должно быть что-то, верно? — он тупо таращился на заграничные фрукты и не понимал, как такое чудо оказалось здесь, у черта на рогах, в забытом всеми богами и дьяволами месте. Но тем не менее. Хотя большинство покупателей выбирали более стандартные продукты, но сам факт наличия подобного Генриха сильно смущал. Он ожидал, что здесь будет полная разруха, но видел сплошные контрасты. Кажется, этот мир не уставал его поражать. Магазин был полон до верху самой разнообразной едой, но вот беда — покупатели в основном таращились на полки и выбирали только самое необходимое. Будь у Генриха возможность есть это все, он бы не задумываясь потратил все деньги. Но возможности у него не было, поэтому он тоже шел как посетитель музея, рассматривая эдакие диковинки в ярких пестрых упаковках.
Макс тяжко вздохнул. Стряхивать эту приятную эйфорию не хотелось. Но он все же решительно прихватил своего спутника под руку и повел к находящимся в торговом центре магазинам одежды. В частности к повседневной теплой одежде.
Самому Максу тоже не помешала бы новая одежда — на его потрепанный вид множество благообразных прохожих неодобрительно косились. Ну да. Из-за не самого сытого детства он и в семнадцать выглядел младше своих лет. Выглядел он как типичный босяк малолетний.
Сильно тратиться Генрих не стал, приобретя всего по минимуму. Главным было купить теплую куртку и штаны — он остановился на армейском варианте цвета хаки, а также добротные ботинки. Потом дал денег Максу и велел выбрать что-то приличное и теплое. Незачем зря выделяться и мёрзнуть. Докупив себе ещё и упаковку нижнего белья, вампир решил, что этого ему хватит с головой. А потому обратил внимание на небольшой скромный киоск с газетами и журналами. И попались они ему очень вовремя, потому что Генриху очень хотелось разобраться в нынешней обстановке и решить, где именно лучше поселиться. Остаться в этой странной России или же стоит перебраться в страну получше. Он купил целую стопку разных газет и стал дожидаться Макса, разглядывая броские заголовки.
Вор вернулся довольно быстро, подобрав себе теплую куртку из кожзама, утепленные джинсы, сапоги и толстовку с капюшоном. Всё из дешевых рядов, наглеть он не собирался.
— На правду в этих журнальчиках не надейся, — улыбнулся он, заметив внимание Генриха к разделу светской хроники. — Глянь на это, — улыбка стала шире, а Макс достал со стеллажа довольно пухлую газету, сшитую допотопными тетрадными скрепками. На первый взгляд издание казалось откровенно желтым. Называлось оно «Темный век», и на главной странице красовались громкие и кричащие заголовки, которые нормальный человек счел бы откровеннейшим бредом. Например: «Они среди нас, в ряде зверских убийств подозревается вампир» или и вовсе: «В катакомбах под городом найдено собрание магических книг».
— Похоже, мой бункер отыскал не только ты, — ухмыльнулся Генрих и доплатил ещё и за эту газету. — Это не мои книги, а уважаемого мэтра Голищева, который меня и обратил. К сожалению, мэтр был неисправимым идеалистом и хотел спасти мир. Думаю, он погиб на войне, выбрав себе одну из сторон… Но сейчас нам не до мертвецов. Нужно переодеться, поэтому пошли искать мужскую уборную. Не стоит сильно выделяться.
— Согласен. Переодеться можно в этих зашторенных уголках рядом с магазинами одежды, — кивнул Макс.
На деле все оказалось не так просто, и пришлось отстоять очередь, но уже через полчаса вампиры наконец нацепили свои обновки и больше не напоминали обнаглевших бомжей.
Генрих скептически осмотрел себя, потом Макса и решил, что им уже можно выходить в мир без страха нарваться на патруль или же вызвать подозрения у приличных граждан. Поэтому он наметил следующий пункт в списке своих дел и спросил:
— Ну что, где тут и как можно разжиться документами? Что для этого нужно?
— Первым делом фото на паспорт. Мы как раз прошли мимо такой кабинки здесь, — хмыкнул Макс, указав назад и немного левее. — А потом заглянем в паспортный стол. Там моя знакомая работает. Конченный трудоголик, пашет до закрытия конторы.
С фотографиями Генриху пришлось помучиться, поскольку освоить автомат он сразу не смог. Вампир ожидал чего-то более привычного, но вместо человека с камерой ему пришлось разбираться с бездушной техникой, которой ничего не объяснишь и не заговоришь ее. И тут без помощи Макса не обошлось.