Генриху удалось неплохо устроиться. Благодаря Вере он получил основную должность кладбищенского сторожа — вполне тихую и подходящую некроманту — и стал кем-то вроде внештатного консультанта по странным случаям с темными, в частности, непонятным смертям, которых здесь хватало. Генрих не жаловался, поскольку за каждый случай, когда ему приходилось поднимать и допрашивать мертвецов, ему неплохо платили. А уж тот факт, что после этих допросов с их убийцами разбирались вполне в духе темных, его более чем устраивал. К счастью, за два месяца вольной жизни произошло всего два случая, когда ему пришлось применить свои способности.
Жить он остался в своей сторожке, поскольку решил, что пока может обойтись без съема квартиры и прочих ненужных трат денег. К тому же, в ней имелось все необходимое, в том числе кровать, пусть старая и скрипучая, зато вполне крепкая, старинный комод, такая же довоенная вешалка и вполне современный цветной телевизор, который Генрих настроил на показ канала «Природа». За всем остальным можно было без проблем съездить в центр переливания крови, в том числе чтобы помыться, подкормиться и узнать последние новости из первых рук. Деньги же по большей части он собирал для Макса на случай, если тот не сможет удержаться на бюджете. Потому что считал образование очень важным, пусть даже не настолько престижное, как журналистика.
Поступление для обоих парней стало тем ещё испытанием. Впрочем, Максу, как ни странно, несмотря на недобор в баллах, помог его красный диплом об окончании гимназии с гуманитарным уклоном. А вот с датами была проблема, ведь по сути выходило, что ему уже было девятнадцать лет, а он всё ещё был немного нескладным подростком. Что ж, подозрения довольно быстро улеглись, а Макс радовался, что кроме него в комнате в общаге никто не живёт. Увы. Но он не обольщался, понимая, что сосед по комнате впадет в шок, увидев в кровати бледное бездыханное тело. Ибо спящий вампир это на девяносто процентов труп…
Впрочем, с соседством оказалось всё просто — у Аграрного универа и Академии творческих искусств была одна большая общага, разделенная на два соединенных между собой корпуса. Странно, но факт. А потому самым сложным было договориться, чтоб Макса поселили в комнату к оборотню…
За небольшое финансовое вознаграждение этот жилищный вопрос был решен, хотя комендантша, увидев компанию из Генриха, Макса, Дмитрия и помощника Веры Ивановны — Сергея, маленько впала в ступор и более дурацких вопросов не задавала, разрешив парням жить вместе. Тем более, что большинство студентов еще отдыхало дома после сдачи экзаменов, а будущие первокурсники пока только подавали документы и сдавали вступительные экзамены, пока проживая со своими семьями. Поэтому до сентября парни оставались предоставлены сами себе, чем частенько пользовались, решая бытовые вопросы и наведываясь в гости к Генриху.
Как-то раз Макс даже уговорил соседа обратиться, и едва в обморок от восторга не упал при виде огромного пушистого волка серо-песочной масти, и ещё долго фонтанировал своими восторгами.
И всё было великолепно.
Пока некий Нестор не узнал, что троица темных в пока ещё его городе не так проста, как может казаться…
Первая претензия как всегда досталась Генриху, как некроманту и как вампиру два в одном, мол, почему скрываешь. Сначала к нему в гости наведался некий тип сильно бандитской наружности, желая узнать, почему это перспективный темный просиживает дни и ночи напролет в сторожке, пялясь в телевизор. Кроме телевизора у Генриха были еще развлечения в виде книг из местной библиотеки, куда сейчас ходили разве что пенсионеры и особо заядлые читатели, но об этом тип ничего не знал. В ответ на претензии Генрих ответил, что уже вдоволь навоевался за наших и не наших, поэтому ему искренне плевать на политику и перетасовки у власти. Типа он выдворил, но на душе стало мерзко.
Второй пришла уже более крупная делегация, желающая проверить, правда ли он некромант. Делегации сильно не понравились дергающиеся надгробия, и она поспешила убраться прочь, свято уверовав в возможности некоего кладбищенского сторожа. Генриху не понравились наезды, и он прямым текстом пожаловался Вере, мол, житья не дают, гады. После этого пару недель было тихо и спокойно, хотя это явно была лишь видимость. Генрих ведь практически признал покровительство Веры, да и работал в ее центре, каким бы многопрофильным он там ни был. Да, его вряд ли пустили бы без современного медицинского образования заниматься сбором крови и общаться с пациентами и донорами, но кое-что он все же мог. Потому вмешательство чужого темного разозлило и его, и Веру.
А вот в следующий раз решили взяться уже за Макса, когда тот как раз шел в уже известную кафешку, где его ждал пушистый сосед… Попытка его запугать оказалась успешна. Но блевать кровью всем троим посланцам не понравилось. Да и Макс к тому моменту уже спрятался в кафешку.
В конце концов Генрих попросту ответил Вере, что следующих пришедших он будет убивать так, как захочет сам, а еще может провести анатомический ликбез для своих учеников — Дима все равно пришел бы, поэтому проще было его включить в «ученики», чем пытаться отвадить. Да и Генрих радовался их дружбе с Максом, поскольку понимал, что молодым нужны ровесники, а не старые ворчащие пни.
На этом желающие испытать новеньких куда-то делись. Макс предполагал, что уже на ладан дышащий глава города здорово растерял влияние, пытаясь прибить их к ногтю. Да и вряд ли нормальным вампирам хотелось стать врагами всему клану оборотней. Ибо волки явно не простили бы им, если бы с Димкой чего стряслось.
И поскольку разногласия дневных и ночных властей приводили к весьма ощутимым конфликтам, то случилось то, что и должно было произойти раньше или позже. Так как Нестор не смог замять шум вокруг гибели сына депутата, то ему пришлось отвечать за попытку скрыть факт обращения этого парня и его смерть перед высшими властями. Да, для видимости конфликт замяли, и простые обыватели о нем забыли. Но избежать наказания Нестору не удалось, поскольку однажды теплым летним днём к нему пришли гости из столицы, и с тех пор его больше никто не видел. Формально у темных города не осталось главы, но и желающих занять его место не находилось, учитывая происходящие страсти и внимание высшего руководства. Поэтому все важные вопросы предстояло решать Виктору и Вере, которая порой могла подключить Генриха.
В результате к сентябрю и моменту выхода Макса с Димой на учебу власть разделили поровну: Вера получила себе всю медицинскую сферу и все, касающееся вопросов обучения, лечения и акклиматизации новых темных в городе, а Виктор — хозяйственную сферу касательно бизнеса и нарушения законов. Со всеми остальными проблемами темным предстояло разбираться самостоятельно.
Возможно, все проблемы беглецов на этом и не закончились, но жизнь, безусловно, стала гораздо проще. Да и приятнее, что греха таить?
Да, надеяться на поиски друзей-товарищей среди студентов было бы глупо. Врагами бы не обзавестись. В любом случае, Макс был рад возвращению к нормальной жизни, где его не хотел сожрать каждый третий сородич. Хотя по общению с Генрихом он скучал, но и от того безумия хотелось держаться подальше.
Хотя ему никто и не запрещал приходить в гости. Генрих даже дал запасной ключ от своей сторожки, чтобы Макс мог в любой момент зайти, когда ему понадобится.
Но он откровенно боялся сорваться. И без оборотня к наставнику старался не ходить. Да и не происходило ничего такого требующего вмешательства.
Это было неплохо. Наверное. Спустя три с лишним месяца спокойной жизни Макс наконец понял, почему хотел стать репортёром, колесящим по местам преступлений и горячим точкам. Из-за того, что заставляло его учиться лазить по стенам и бегать по крышам. Спокойная жизнь душила его не хуже существования на самом дне. И оставалось лишь терпеть это, стараясь не волновать Генриха и Димку. Терпеть. Просто терпеть.
Дима же тем временем видел, что с его другом происходит что-то странное, но сначала списал все это на попытки влиться в студенческую жизнь без риска выдать себя, а после на влюбленность в одну из девчонок из потока. Нет, девчонки в самом деле были весьма красивыми, хотя некоторые, вырвавшись из отчего дома, откровенно перебарщивали с косметикой и короткими нарядами, но сразу так усохнуть было не дело. И после сдачи первой сессии в конце октября решил наконец узнать причину вечно кислой мины у Макса.
— Это из-за Светки, да? — не выдержал он вечером, когда они наконец смогли не зарываться в конспекты и билеты. Даже просто разговор требовал времени, а они в последние дни только здоровались.
— Ты про которую? — индифферентно вопросил Макс, едва не спросив сначала, кто такая Светка. Из-за отсутствия постоянного риска для жизни и такого же отсутствия Генриха, у него был донельзя тихий и забито-пыльный вид. Будто ничего не хочется и на всё плевать. Даже волосы, казалось, выцвели…
— Ну такая вся из себя, — Димка показал руками фигуру с выдающимися прелестями. — Ей еще Игнат Анатольевич замечание за короткую юбку делал. Или тебе рыжая нравится из параллельной группы? Да на тебя смотреть больно, уже высох весь. Скажи просто, подумаем, как к ней подкатить. Конфеты, сигареты, может, цветы какие…
— Ай… — махнул рукой вампир и натужно улыбнулся. — Девчонки тут вообще ни при чем… — вздохнул он и опустил тоскливый взгляд в пол.
Дальнейшие попытки разговорить Макса обломались, и Димка придумал коварный план. Студенты после сдачи сессии и так напивались как не в себя, а уж отметить Хеллоуин и вовсе были обязаны. Да, праздник прижился в основном среди молодежи, и в России не считался важным, а старшее поколение его и вовсе порой называло бесовским, но тем не менее это был хороший повод расшевелить Макса и, возможно, вызнать причину его подавленного состояния. Дима отлично знал, что чем дольше человек копит в себе проблему, тем сильнее потом эта же проблема ударит по человеку или по его окружению. А так как Макс был еще и вампиром, то это было чревато кучей проблем.
Поэтому когда Ростик собрал у себя компанию из парней и девчонок — в основном таких же первокурсников, но попадались и второкурсники, которым было скучно — то Дима потащил за собой Макса с весьма прозаической целью споить, а официально — развеяться. Мол, мы темные и обязаны отметить праздник всякой нечисти, возражения не принимаются.
Макс, в принципе, ничего против и не имел. И напиться не отказался. Сначала было алкогольное мохито. Потом последовали более серьезные вещи по типу текилы. Макс бы и не стал так нажираться, если бы каким-то чудом не оказался участником соревнования «кто выпьет больше»…
И вот он уже с мрачным недовольным видом стал ворчать соседу о том, как его достала эта унылая, скучная без нужного огонька жизнь.
— Понимаешь, это всё не моё! Я так больше не могу! И Генрих… — горько пробормотал вампир и опрокинул в себя стакан текилы. Пятый по счету. После трёх рюмок водки и одного шота дешёвого коньяка.
— Что Генрих? — переспросил тоже слегка подвыпивший Димка. — Он же у тебя… мировой! — оборотень поднял вверх большой палец. — Мне бы такого батю, а то мой или выпорет за шалость, или к коровам на неделю приставит. А от них дух такой, что весь нюх отшибает… А твой… никакого контроля, никаких наказаний. В гости ждет, кормит неплохо, хотя мог бы сказать, что раз сам не ест, то и меня кормить не обязан. — Димка икнул и поспешил закусить выпивку бутербродом с дешевой колбасой.
— Угу. Он классный! — горько признал вампир и выцепил новую рюмку какой-то дряни. Оказалось это колой с коньяком. — Но я… Понимаешь, со мной что-то не так! — зачастил Макс, не осознавая, насколько серьезно утратил контроль. — Я… Он вытащил меня с того дерьма, воскресил до кучи… А меня при нем просто плющит! Это же пиздец полный! — и внутрь начавшего трезветь организма опрокинулась новая рюмка.
— Плющит? — пьяно пробормотал Дима, даже не осознавая, что это значит. — Не, чувак, это от наркотиков плющит и от выпивки тебя сейчас плющит. А с Генриха нет… ты что-то не так понял. Может, он тебе это… колданул чего? — он пошевелил пальцами над головой Макса, изображая колдовство. — У-у-у, страшная темная магия!
— Мальчики, кто танцует? — незнакомая блондинка с растрепанной косой и в коротком кожаном топе едва не завалилась на Димку.
— Уйди, женщина, тут мужской разговор, — буркнул оборотень, отпихнув пьяное тело. Вечеринка была в самом разгаре, даже кто-то кого-то зажал в углу, судя по слишком наигранному хихиканью и смачным звукам поцелуев.
— Ну да, плющить меня начало после того, как он меня с того света вернул, — грустно признался Макс. — Но, блин, пиздец в том, что чего-то такое было уже давно! Меня просто кроет ко всем хренам. И я не знаю, что делать. Не понимаю!
— Так поговори с ним. Может, он знает, что делать в таких случаях, — серьезно проговорил Дима, глядя на друга. — Он же много чего знает. Вдруг это вообще нормально, когда так плющит. Это же надо… с того света… Прямо как в кино!
— Да не… Ты что. Он же меня убьёт! — с уверенностью в дупель пьяного человека заявил парень и зажмурился, прогоняя подальше муть из глаз.
— Ну да, конечно. Сначала воскресил, чтобы потом убить. Ты вообще головой думаешь или спиртом в крови? — возмутился оборотень. — Пойди и скажи, что у тебя побочка вылезла. Вдруг это как с таблетками — один выпил и ему помогло, а другой сыпью покрылся. Так, все, решено — мы едем к Генриху. Эй, народ, мы уходим! Счастливо оставаться! — Дима сгреб упирающегося Макса за ворот свитера и потащил на выход, минуя танцующих и упивающихся подростков. Пьяному оборотню, привычному к физическому труду с самого детства, было откровенно плевать на вес тощего вампира.
Да и с сопротивлением у оного вампира всё было грустно. Ибо нормально двигаться он не мог, а для магии нужна концентрация, которой не добиться пьяному. Да, оборотень, несмотря на худобу, был существенно сильнее несчастного мага…
Дима вызвал такси и выпихнул кое-как одетого хорошо хоть в собственную куртку Макса из подъезда. Сам он накинул купленный в Вильске на барахолке плащ, и поддерживал шатающегося друга, чтобы тот не свалился в лужу. Таксист, приехавший через пятнадцать минут, изрядно удивился желанию молодых людей посетить кладбище в три часа ночи да еще и изрядно пьяных, но деньги решили этот вопрос.
Доехав до ограды и сторожки, таксист остановился и попросил молодежь на выход, боясь лишиться головы. Но тут как в дешевом фильме ужасов с хлопком открылась дверь сторожки, и на порог вышел Генрих, никак не ожидающий гостей в столь позднее время. Таксист, увидев бледного высокого мужчину с непонятным красноватым отблеском в глазах, чуть было не уехал, не дождавшись, пока Дима заплетающимися пальцами отсчитает деньги. И как только получил купюры в руки, тут же газанул с места, будто бы его собирались сделать вампирским завтраком.
А Макс, встретившись взглядом с красноватыми глазами, судорожно сглотнул, чувствуя, как очень быстро и неудержимо трезвеет. Затравленно оглянулся на Димку, мысленно обещая ему три дня диареи. Но под взглядом Генриха он практически одеревенел, прирос к земле с видом напуганного сурриката.
— Что у вас случилось? — Генрих повел носом и недовольно скривился — разило от парней спиртным, как от бочки. — По какому поводу нажрались?
— Хеллоуин отмечали, — бодро отрапортовал Димка, зная, что лучше сказать правду и получить люлей за нее, чем соврать и получить дважды за дело и вранье. — А так-то поговорить приехали, вот он желает поделиться наболевшим и сокровенным.
— Да неужели? — Генрих поежился от холодного порыва ветра и махнул рукой. — Ну пошли, двоечники, рассказывайте свое наболевшее.
— Мы не двоечники! — возмутился оборотень. — Мы сессию первую закрыли и отметили.
— Я наверное пойду, — всё же двинулся на выход Макс. — Понимаю, я не вовремя и вообще мне здесь не место… — забормотал он, плохо контролируя собственную речь.
— Стоять! — скомандовал Генрих так, что даже Димка замер на месте. А после ухватил ученика за руку и запихнул в сторожку. Еще и дверь на замок закрыл, чтобы никто не выскочил. Потому что даже вампиру не стоит пьяному в одиночку шататься по кладбищу. — И поскольку вы уже изрядно набрались, то выпить не предлагаю. Тебе, — он кивнул Максу, — дам крови разбавить спирт в венах, а тебе заварю чаю.
Генрих держал у себя чай и продукты ради Димы, да и со стороны казалось, будто он на самом деле что-то ест. Знающих он не обманет, но вот для посторонних чай, сахар и какие-то бытовые мелочи всегда были показателем его «нормальности». Первым делом Генрих достал из маленького холодильника пакетик крови и вручил Максу, потом включил наполненный электрочайник и взглянул на неловко топтавшихся парней.
— Рассказывайте, что натворили. Убили, что ли, кого?
— Нет! — искренне возмутился, обиделся и даже разозлился Макс в ответ на подобную шутку. Да, раньше он бы лишь посмеялся. Но сейчас был слишком пьян. — Я… Просто должен держаться от тебя подальше. Меня не должно здесь быть!
— Макс, не говори глупостей. Ты мой ученик, ты мой приемный птенец, почему тебе взбрело в голову держаться подальше? — Генрих взглянул прямо на парня, пытаясь понять, что ему взбрело в голову. — Если ты так считаешь из-за случая с воскрешением, то я искренне прошу прощения, но я не знал другого способа тебя спасти. Если бы я начал долго и муторно распутывать вражеское заклинание, ты бы захлебнулся кровью. Если же я еще в чем-то виновен, то прости, я не хотел сделать тебе ничего дурного, — он развел руками и взглянул на Димку, пытаясь понять, что взбрело в голову двум пьяным парням и почему они вместо того, чтобы отсыпаться или зажимать девчонок на своей вечернике приперлись среди ночи на кладбище и морочат ему голову.
— Мужик, ты идиот?! — не выдержал Макс. Медленно трезвеющий организм щедро одарил его головной болью. — Я тупо хочу твоей крови, и это, если ты не в курсе, полный капец! И это было ещё и до воскрешения, а после него у меня будто сосед в башке появился. Грёбаный жадный до силы зверь! И я просто не хочу… Потерять твою дружбу…
Генрих почувствовал себя и правда идиотом, потому что тогда подумал, будто бы Макса просто мучил голод и счел обычную кормежку достаточной. Но, видимо, что-то и правда пошло не так. Он нервно зашагал из стороны в сторону по крохотному пятачку свободного пространства между кроватью, шкафом и телевизором на тумбе, пытаясь понять, какого черта произошло.
— Но я ведь не напутал с заклинанием… получается, что смерть просто уничтожила в тебе что-то… человечное? — предположил Генрих. — Но это все равно не означает, что ты должен быть как можно дальше. Быть может, нам удастся решить этот вопрос… Зверь… я о таком никогда не слышал. Дима, возможно, ты как более разбирающийся в природе изменения, можешь что-то сказать по этому поводу?
Оборотень тяжко вздохнул, переводя взгляд с до смеха смущенного Макса на его наставника и фыркнул.
— Да втрескался он в тебя! Что непонятного?! — Макс, услышав это, вспыхнул и уткнулся носом в столешницу.
— Что? — Генрих опешил и удивленно взглянул на Макса. Нет, он знал о возможностях однополых связей, но никогда не думал, что нечто подобное может касаться его лично. Да и старое воспитание никак не желало помочь принять очевидное. — Такого просто не может быть, это ведь… не слишком нормально.
— Я в курсе, — буркнул Макс, закрыв лицо руками. — Чем считать меня больным и сверлить презрением, лучше убей, — выдохнул он.
Генрих замер. Слова ученика больно ранили. Он недоуменно посмотрел на лежащего на его столе вампира и тяжело вздохнул. Да, это тебе не зомби поднимать, тут думать надо и думать серьезно.
— Я не для этого тебя воскрешал, — он скрежетнул зубами, понимая, что происходит какой-то уже откровенный бред. — И не собираюсь тебя убивать. Я и так уже не по локти, а по самую макушку в крови. Хватит. Но это все слишком… сложно и странно для меня. Ты пойми, я жил тогда, когда о подобном никто не смел даже говорить. И сейчас что-то изменить в моем отношении к… таким связям будет очень сложно. Но я обещаю принимать тебя таким, какой ты есть, раз уж взял на себя ответственность.
Внезапно Генрих понял, что чайник давно вскипел и отключился, а сам он даже не угостил ничем Димку. И выглядели все эти разборки ужасно некрасиво, будто бы все происходило неправильно, как-то не по-людски.
— Просто забудь об этом. Для меня это тоже неправильно. Давай сделаем вид, что у меня просто сдвинулась кукуха. В смысле, считай, что я просто свихнулся, — жалобно пробормотал Макс.
— Так просто не получится, это ведь не сумасшествие на самом деле, — Генрих подошел ближе и положил ладонь на макушку ученика, таким образом показывая, что действительно принимает его, не брезгует и не ненавидит. Да, вышло все как обычно неправильно, но никто не обещал, что жить будет легко и просто. И так они все лето прожили практически без проблем.
Макс замер и неуверенно отнял ладони от лица, после чего просто прикусил себе губу.
— Н-да, народ, это странно. Я просто попью чаёк, ладно? — малость неловко повел плечами Димка.
— А мне кофе. Я знаю, у тебя есть, — осмелился и прохрипел Макс.
— Хорошо, — Генрих вздохнул и взялся заваривать кофе, подвинув разлегшегося на столе Макса, чтобы не ошпарить того кипятком. А то от подобных новостей даже у бывалого некроманта могла дрогнуть рука. Он поставил чашку перед учеником и шутливо помахал над нею рукой, подгоняя аромат к носу Макса. Кофе Генрих покупал дорогой, действительно ароматный и качественный. Другим Макс мог и отравиться. Так же, как и слишком слабым алкоголем.
Парень слабо улыбнулся, обхватив ладонями горячую чашку. И подтянул к себе, довольно вдыхая аромат.
— Спасибо. И прости. Я очень старался держаться подальше.
— Тебе не за что извиняться, Макс, — Генрих взглянул на ученика сочувственно и в чем-то понимающе. — Ты всегда можешь обратиться ко мне или же прийти сюда. И я обещаю, что не буду к тебе относиться хуже из-за твоих взглядов.
— Хах… Да я сам себя за это ненавижу, — выдохнул он, стараясь не смотреть ни на наставника, ни на друга.
Да этот разговор мог привести к большому скандалу, но, как ни странно, стало легче. Не намного. Но Макс вновь вернулся к старому увлечению. Было весело учить Димку лазить по стенам многоэтажек и прыгать по крышам…