Глава 13

Рабочий посёлок

Безумие отступало. Уже не так сильно хотелось ощутить вкус, достаточно было бы удовлетворить чувство голода. Настоящего голода, а не навеянного пищей аристократов.

Всевидящие глаза доставили Девятнадцатого в медотсек, который находился за пределами рабочего посёлка. В непосредственной близости к Яр-Габаж. Ранее парень никогда не было в этом месте, потому что попасть сюда можно было только через тоннель, уходящий под землю. Он походил на ту трубу, по которой в Яр-Габаж отправлялись продукты с протеиновой фабрики. Только эта труба была куда шире. Девятнадцатый послушно лёг в каретку, пролетел через темноту и оказался в небольшой комнате.

Резко запахло дезинфицирующим газом. Свет сменил спектр излучения с белого на синий. Девятнадцатый задержал дыхание и зажмурился, но в горле всё равно начало першить, а из-под опущенных век потекли слёзы. Здесь очистка была куда интенсивнее, чем привычный световой душ. Парень едва не задохнулся.

— Ты уже можешь встать, — произнёс незнакомый голос, когда синее излучение отключилось.

Девятнадцатый открыл глаза, заморгал, пытаясь смахнуть слёзы с ресниц. Перед ним стоял человек, не похожий ни на рабочего из посёлка, ни на аристократа, которого он имел возможность видеть лишь однажды. На нём был простой светлый костюм, по виду очень чистый, почти белый с едва заметной голубизной. Парень не мог припомнить, видел ли такой чистый цвет хоть раз? Красивое...

— Это не медотсек, — произнёс Девятнадцатый.

— Это особый медотсек, — ответил незнакомец. — Ты больше не должен работать, не должен выходить из помещения. Твоя задача набираться сил, хорошо питаться и спать. Мы будем следить за твоим состоянием день и ночь.

Девятнадцатый всё-таки вылез из каретки, огляделся по сторонам.

— Почему я здесь? За что? — он никак не мог понять, это место является наказанием или поощрением. Лицо незнакомца не выражало никаких эмоций, а в глазах была пустота. Будто и не человек перед ним вовсе.

— Ты должен быть благодарен за то, что стал избранным, — всё тем же равнодушным тоном произнёс человек.

Его провели по коридорам, таким же, как и этот незнакомец, выбеленным, вычищенным, стерильным. Но, несмотря на чистоту, атмосфера казалась давящей, неприятной. Девятнадцатый и сам не мог понять, что ему не нравится. Не работать, есть и спать — разве не об этом мечтает каждый рабочий? Но только сейчас Девятнадцатый понял, что никогда о таком не мечтал. Он вообще не мечтал. И единственный раз испытал желание, когда вкусил пищу аристократов. Но теперь безумие отступило, и пришёл страх, что морок может вернуться, если он вновь ощутит вкус. Нет, лучше и не знать всего этого, чтобы потом не испытывать мучительную боль невозможности повторить удовольствие.

Незнакомец привёл его в помещение, где находилась лишь одна кровать. Такая узкая, что вряд ли на ней поместились бы двое. Но для одного Девятнадцатого постель была в самый раз. К тому же это была вовсе не такая кровать, как в бараках. Не жёсткая пластмассовая койка с измочаленным покрывалом, которое совсем не согревало холодными ночами. Постель выглядела мягкой, будто на неё положили набитый стружкой мешок, а сверху накрыли чистой тканью. Слишком чистой, чтобы к ней прикоснуться. Мешок поменьше лежал с одного края и был обёрнут такой же тканью. И ещё имелось покрывало.

— Там, — человек указал в сторону небольшой дверцы, которую Девятнадцатый и не приметил, — световой душ и место отправления естественных нужд.

Световой душ — это Девятнадцатый понял, а вот про естественные нужды никак не мог уловить сути. Пища, вода — это ведь тоже нужды. Но зачем их куда-то отправлять?

— Там еду выдают? — уточнил он. — И воду?

— Наоборот. Туалет, посрать, поссать — так понятно?

Девятнадцатый кивнул. Хотя не понимал, зачем для этого специальное место? Вышел из барака и отправляй эти нужды, где возжелаешь.

— И береги лёгкие. Не дыши дезинфицирующим газом.

— А еда? За что мне будут выдавать батончики, если я не смогу работать?

— Три раза в день. Тебе принесут.

Человек, ни номера, ни серии которого он так и не узнал, собрался уходить.

— Что всё это значит? — крикнул ему в спину Девятнадцатый. — Я стал аристократом?

— Почти, — не оборачиваясь, ответил человек.

Девятнадцатый обошёл комнату, заглянул в так называемый санузел. Обнаружил раздатчик воды, который тут же наполнил стакан. Парень жадно выхлестал воду, но следующую порцию автомат не выдал. Девятнадцатый подумал, что стакан выдает порцию жидкости раз в сутки, пожалел, что выпил всё разом. Надо было экономить.

Вскоре в помещение въехала машина, похожая на тумбочку на колёсиках. Наверху стояла тарелка с серовато-жёлтой субстанцией, кусок лепёшки и ещё один стакан с жидкостью красноватого цвета.

Девятнадцатый ел быстро, чувствуя, что эта каша насыщает куда сильнее батончиков, хоть и безвкусная. А вот лепёшка немного напоминала пищу аристократов. Едва заметный пресный вкус. Но потом парень вспомнил, что такие он изредка получал, работая на полях. И штука эта называется хлебом. А вот жидкость обладала терпким кисловатым вкусом. Вот только нельзя было сказать, что вкус этот приятен. Однако после этого питья внутри разлилось приятное тепло и захотелось спать.

Едва он покончил с приёмом пищи, тумбочка увезла пустую посуду. Парень попытался выйти следом, но дверь оказалась заперта. Впрочем, он мог бы сбежать в другой раз, попросту оседлав тумбочку. Вот только, зачем? Здесь тепло, есть вода и пища, да и куда бежать? Обратно в посёлок?

Позабыв о страхе запачкать постель, он забрался под одеяло и быстро уснул.

Однако сны были странные, беспокойные, полубезумные. Ему снилось существо, совсем не похожее на человека. Но оно определённо не было машиной. Оно прыгало вокруг Девятнадцатого, задевало пушистым хвостом, но то и дело становилось невидимым, будто ныряло в стены.

А потом с миром вдруг что-то случилось.

Девятнадцатый оказался на улице, и небо, привычно ржавое, вдруг стало падать на землю. Не просто падать, а стекать, будторасплавленная пластмасса, кипящими каплями прожигая землю вокруг, из которой тут же начинала сочиться кровь. Под коричневатыми облаками открывалось нечто невыносимо синее, такое яркое, что захотелось вынуть глаза, потому что даже закрытые веки не помогали. Но и синева продлилась недолго, она так же, как и небо, опадала на землю, открывая нечто огромное, зелёное и с щупальцами. Будто вместо солнца взошло что-то совсем чуждое, незнакомое. И оно казалось живым, тянуло свои лапища к Девятнадцатому, пыталось ухватить, но соскальзывало, оставляя на коже слизь, такую же зелёную, как и это странное существо.

Внезапно посреди происходящего безумия послышался голос:

— Если бы это было опасно, изменения времени запретили бы вовсе.

И этот голос показался ему знакомым. Он уже слышал его. Только теперь никак не мог вспомнить, где и когда.

Морок отступал, удалялся вместе с голосом, который хоть и звучал знакомо, но Девятнадцатый перестал понимать слова, что он произносил. Лишь различал, что голосов на самом деле двое. И второй гораздо ближе, буквально над ухом. И кто-то тряс его, ворочал, пытался вырвать из накатившего сумасшествия.

— Ну же! Просыпайся!

Девятнадцатый резко распахнул глаза и увидел перед собой Восьмую. Подумал, что это продолжение сна, попытался отвернуться, но девушка крепко вцепилась в его комбинезон.

— Вставай, кому сказала! — кричала она.

— Ты? — удивлённо выдохнул он. — Откуда ты взялась?

— Нужно уходить. Быстро.

— Зачем? Меня ведь должны здесь наблюдать. Тут хорошо. Зачем уходить? — но собственным словам Девятнадцатый и сам не верил. Бормотал по привычке. Тревожное чувство, что не давало покоя ему, едва он оказался в этом странном месте, одолело вновь. Он поднялся с постели, внимательно разглядывая Восьмую. Светлые волосы, удивительно длинные, были собраны в хвост. Лицо напряжённое, сосредоточенное, но черты лица такие правильные, будто их по линейке чертили. Никакой уродливой асимметрии, глаза на одной линии, чётко выделяющиеся на бледном лице губы. Девятнадцатый подивился, почему у неё от излучения ресницы не только не выпали, но даже не выгорели. Тень от ресница падала на веки, отчего её и светло-зелёные глаза казались огромными.

— Чего уставился? Опоили уже? Живо поднялся и пошёл за мной.

Приказной тон отогнал сонную одурь окончательно. Девятнадцатый лишь взглянул на робота-тумбочку с подносом, что стоял возле кровати и ждал.

Восьмая взгляд заметила, презрительно скривилась.

— Если дело выгорит, будешь жрать от пуза хоть каждый день.

Дверь оказалась открыта. Восьмая подложила сапог, и когда робот вошёл, замок не защёлкнулся. Она с силой толкнула дверь, но запирающий механизм оказался слишком сильным.

— Ну, помоги же! — крикнула она Девятнадцатому, и тот тоже навалился на дверь.

Восьмая выдернула сапог, после чего пролезла в щель. Самого же Девятнадцатого дверь попыталась раздавить.

— Здесь нет всевидящих глаз, в охране живые люди. Из аристократов. Их немного и они слабые. Мне с ними будет трудно, а вот ты легко справишься.

Восьмая ухватила Девятнадцатого за руку, и ему показалось, что она его током ударила. Электричество пронзило предплечье, заставило вздрогнуть, пульс ускорился, но парень постарался совладать с собой. Восьмая бежала быстро, не оглядываясь, хорошо освещённые коридоры сменяли тёмные, похожие на трубы катакомбы. Девушка и не думала останавливаться, будто знала, куда все эти тоннели ведут.

Выйдя в достаточно широкое помещение, она резко остановилась, и Девятнадцатый едва не врезался ей в спину.

— Шаги, — обернувшись, произнесла она одними губами.

Впереди виднелось два коридора, и невозможно было определить, откуда доносится звук. Девятнадцатый вышел вперёд, оставив Восьмую за спиной. Предугадать, из какого коридора покажутся люди, не представлялось возможным. Парень приготовился к драке.

Их было двое. В таких же светло-голубых костюмах, как и тот человек, что встретил его здесь. Не рабочие, не аристократы. Они прервали разговор, завидев Девятнадцатого и теперь двигались на него молча, с одинаково равнодушными лицами, будто точно знали, что легко сумеют схватить Девятнадцатого. И их уверенность почему-то пугала больше, чем агрессия.

Девятнадцатый прыгнул вперёд так, чтобы оказаться лицом к лицу с ними обоими.

— Привет! — крикнул он с улыбкой и ударил в лицо кулаком того, кто был ближе.

Но эффекта неожиданности не вышло. Человек легко перехватил руку парня, с силой сжал запястье.

Восьмая ошиблась, они только с виду тощие и хрупкие. Но сила у них имелась совсем немалая.

Девятнадцатый резко отшатнулся, уходя от контрудара, выдернул перехваченную руку. Он крутанулся на пятках с разворота ударил ногой.

Удар вышел на славу. Противник отлетел в темноту коридора, но второй успел запрыгнуть Девятнадцатому на плечи. И что-то холодное и острое коснулось шеи.

Но хватка вдруг ослабла, и тело свалилось с плеч.

— Ты слишком самоуверен, — произнесла Восьмая и поспешила к первому незнакомцу. Тот успел прийти в себя и почти встал.

Девушка вытащила острый осколок и без лишний раздумий всадила в живот незнакомца.

— Ну, давай быстрее, — она перешагнула дёргающееся в конвульсиях тело и рванула вперёд.

Девятнадцатый обернулся назад, и увидел, что второй человек лежит со свёрнутой шеей. В руке он сжимал тонкий металлический предмет. Парень забрал себе оружие и поспешил догнать Восьмую.

— Зачем было убивать? — спросил он. — Можно было просто оглушить.

— Их нельзя оставлять в живых. Чем больше убьём, тем лучше. Это же враги, ты ещё не понял?

Парень промолчал, потому что всё равно ничего не понимал. Не понимал ни зачем его из посёлка забрали, ни зачем его Восьмая ведёт за собой. Теперь ещё и о каких-то врагах заговорила. Девятнадцатый никогда не думал, что кто-то может быть его врагом. Мог быть неприятный человек, откровенно мерзкий или глупый. В посёлке приходилось с разными людьми сталкиваться, но никого Девятнадцатый не называл врагом. Все ведь во благо общего дела работают. Чтоб жил Яр-Габаж и исправно снабжал посёлок водой.

Мир, казавшийся простым и понятным, рушился. Есть вода в Яр-Габаж, есть работа посёлке. За работу дают воду и пищу. Яр-Габаж, точнее, те, кто там жил, казались Девятнадцатому добродетелями, которые заботятся о рабочих. Ведь если они перестали бы поставлять воду, посёлок бы не выжил. Но теперь всё перевернулось. Странный человек в подземелье говорил, что вода может принадлежать им, рабочим. Нужно лишь отнять её силой. И об аристократах он говорил так, будто бы те вовсе не заботятся о рабочих, а их используют. Хотя, по всей видимости, этот человек и сам был аристократом. А Восьмая и вовсе называла людей, которых идентифицировать Девятнадцатый не мог, врагами.

Коридор заканчивался крошечной площадкой посреди пустоты. Это был огромный подземный зал со множеством этажей, труб, коммуникаций. Целый лабиринт, неизвестно кем и с какой целью построенный. У Девятнадцатого от удивления рот раскрылся.

— Ну, чего застыл? Нам нужно вниз.

Они, в самом деле, находились на самом верху. Вниз вела извилистая лестница, конца которой не было видно. Восьмая первой начала спуск.

— Здесь почти не бывает охранников, — произнесла она. — Только если что-то сломается. Но они редко что-то чинят.

— Что это, вообще, за место? — спросил Девятнадцатый, спускаясь следом. Лестница была старой, железной и местами ржавой. Спуск нельзя было назвать приятным.

— Технический уровень Яр-Габаж. Здесь никто не живёт. Ну, за исключением некоторых.

— Так мы в Яр-Габаж?! — воскликнул Девятнадцатый.

— Да тише ты! Если я и сказала, что людей здесь почти не бывает, то ключевое слово «почти». Мы только что встретили двух охранников. Они шли отсюда. Наверняка в городе что-то случилось. Или ты думал, тебя уже ищут? Так вряд ли такой уж важный экземпляр. Поймают завтра другого.

До самого низа они не дошли. Восьмая свернула на одну из площадок-перекрытий, затем повела Девятнадцатого по другой лестнице, теперь уже вверх. А потом снова вниз. Сам он ни за что бы теперь на нашёл путь обратно.

Наконец, она остановилась перед дверью рядом с большим пластиковым цилиндром, похожим на гигантскую бочку. Восьмая приложила ладонь к считывающему устройству, и дверь открылась.

— Вот и всё, — выдохнула она. — Здесь относительно безопасно. Четвёртый перенастроил дверь так, чтоб только я и он могли пользоваться помещением. Поживёшь пока здесь.

— Четвёртый? И ты с ним заодно? Это он велел вывести меня из медотсека?

— Скорее, позволил.

Восьмая включила освещение, и теперь Девятнадцатый видел, что это не комната, а очередной коридор. И ещё несколько дверных проёмов, только без дверей. Снова лабиринт из переходов и комнат.

— Тут нет светового душа и терминала, выдающего батончики, но зато у тебя будет неограниченный запас воды, — она подошла к стене, из которой торчала трубка, нажала на кнопку. Зашумел механизм, и вскоре из трубки потекла тоненькая струйка воды. На полу образовывалась лужица.

— Выключай быстрей! — вскрикнул Девятнадцатый, видя, как бездарно расходуется вода.

Восьмая засмеялась, но кнопку всё-таки нажала.

— Аристократы даже моются водой, — произнесла она.

— Я думал, воды на земле совсем мало. Потому она так ценится.

Восьмая зажгла свет в ещё дальше по коридору и поманила Девятнадцатого пальцем.

— Спать будешь здесь, — она указала на ящики, застеленные толстым покрывалом. — С едой потом решим что-нибудь. Ну, может, сам добудешь чего.

Девятнадцатый обошёл комнату. Помимо импровизированной кровати, здесь были ещё ящики, много ящиков, наполненных разным барахлом, предназначения которого парень не знал. Он присел на кровать и обратился к Восьмой:

— Может, теперь расскажешь, что всё это значит? — он вытащил одну из деталей из ящика и покрутил в пальцах.

— Лучше не трогай это.

Он положил детальку на место.

— Вообще-то, я не об этом. Зачем ты меня вытащила из медотсека.

— Тебя собирались убить. Кому-то из аристократов потребовались твои органы.

— Даже так? — Девятнадцатый только бровью повёл. — А ты откуда об этом узнала?

— Тридцать Второй видел, как тебя увели. Он хоть и бесполезный, но наблюдательный. Считал тебя другом, между прочим. Он сразу нашёл меня и всё рассказал. А я уже упросила Четвёртого, чтобы помог тебя вытащить. Кстати, что вы с ним не поделили?

— Я случайно отдал одну вещь аристократу.

— Так это был ты! — вскрикнула Восьмая. — Ты был тем идиотом, что просрал карту! Поверить не могу!

— Восьмая, что происходит? Я ничего не понимаю. Зачем кому-то нужны мои органы? Почему я не могу вернуться в посёлок? Это похоже на какое-то безумие.

— У аристократов монополия на очистку воды. Они на среднем уровне жируют вовсю, а мы работаем. Тебе не кажется, что это не справедливо?

— Я об этом не думал.

— А я думала. И один аристократ согласился помочь нам восстановить справедливость. В посёлке много людей, мы сильные, выносливые. Аристократы хлипкие. И вообще, они там вымирают. Мы могли свергнуть Атриарха и сами стать аристократами.

— А аристократов отправить в посёлок.

— Ну, — Восьмая задумалась, — может, и так. Но они этого заслужили. А мы...

— И вы с Четвёртым доверились какому-то аристократу, который пообещал вам тёпленькое местечко?

— Так мы были нужны ему. Понимаешь, эти коммуникации, — она обвела рукам вокруг себя, — строили не мы. И не аристократы. Никто не знает, кто построил Яр-Габаж. И откуда взялась свалка. Может, это предыдущая цивилизация или ещё кто-то. В общем, никто в этих лабиринтах разобраться не мог. Но пока всё работало, никто и не лез. А потом всё начало ломаться. И этот аристократ подслушал разговор Атриарха и узнал про карту. Она была на свалке. Её многие искали, а нашёл ты.

— Её мальчишки нашли. Я отобрал по праву бригадира. Думал себе оставить, красивый такой прямоугольник был.

— Да теперь уже не важно. Аристократ карту забрал и теперь не выходит на связь. Но мы решили, что и без карты устроим переворот. Я тут отлично ориентируюсь и без всяких карт.

— Похоже, там была не только карта, — пробурчал Девятнадцатый. — Должно быть, что-то еще давало этому аристократу власть. Только мне мозгов не хватит понять.

— Ну, он хотел её использовать как символ власти и всё такое. Я тоже не очень в этом разбираюсь. Я ведь никогда не был в Яр-Габаж. Только на техническом уровне.

— Интересно было бы взглянуть на город.

— Мне пора, — резко оборвала Восьмая разговор. — Я принесу тебе что-нибудь из еды позже.

Она так быстро убежала, что Девятнадцатый даже слова вставить не сумел. Он остался один не то в городе, не то в подземелье. Разум не покидали мысли о Яр-Габаж. Так интересно было хоть одним глазком увидеть. Красивый, наверное...