Глава 4. Зелёнка, таинственные письмена и долгожданное прибытие
— Ох и ро-о-ожи, — констатировал капитан Вегус, окинув удивленным взглядом светло-голубых «ледышек» выстроившуюся в шеренгу, без сомнений, лучшую половину своего экипажа. — Будто бухие через рощицу зегальдского чертополоха путь срезали. Или ергайской крошке за горячую ночку не заплатили.
Зрелище и впрямь было эпичное: лица, шеи, руки, термаки без пяти минут Героев Галактического Союза были исполосованы ссадинами разной степени интенсивности и перемазаны защитными чернилами. Прокушенное ухо Ксенакиса вспухло, оттопырилось и кровоточило, оттенками соревнуясь с всклокоченными патлами. Тася, державшая дистанцию с помощью швабры, выглядела получше, но и у нее обычно аккуратная прическа стояла теперь дыбом, точно роботесса в центре грозового фронта находилась. Впрочем, это сравнение было недалеко от истины. Термаки тихо шуршали, латая полученные в бою прорехи. Воняло от всех троих немилосердно.
— Я трезвый! — немедленно возмутился Бас. — С того буравчика капли во рту не было!
Раззвездяй Стратитайлер, так и не научившийся за целый год службы в Корпусе косморазведки стоять по стойке «смирно» дольше тридцати секунд, застенчиво потупил овечьи гляделки и раздумчиво ковырял пол носком гравиботинка.
— Это была аллегория, — тяжко вздохнул капитан. — Ладно, с тем, что у бортача моего под синим птухаровым гнездом вместо мозгов — хлебная мякушка и пузырики от газировки — я уже, допустим, смирился. Но ты-то, дурень старый, какого зирка гирганейского в это ввязался?! Почему просто не позвонил в службу отлова?! Разгромить высочайшую адорианскую приемную, конечно, идейка куда как лучше! Мы ж не в дыре на задворках Треугольника — мы в столице! Мне командование теперь темечко до самого копчика проклюет.
— Ничего у меня там не пузырики! — пришла очередь Нюка возмущаться. — Мы хотели Вражат по-тихому изловить, не привлекая лишнего внимания. Чтобы Шухеру не навредить. Он же не виноват, что от него в обмороках всякая дрянь отваливается!
— И как, получилось? По-тихому? — иронично уточнил Вегус.
— Ну… почти…
— Варгулик, ну не ругайся на нас, — устремив на капитана прекрасные голубые очи, взмолилась роботесса.
— Я тебе сейчас никакой не Варгулик, а капитан Вегус! — гаркнул тот, шарахнув кулаком по приборной панели. — «Да, сэр», «Нет, сэр» — и ни слова больше, понятно?!
— Да, сэр… — надулась Тася, оттопырив губку, и принялась теребить испакощенный чернилами фартучек. Добросердечный от природы Нюк воспользовался моментом и исподтишка пыхнул регенератором в опухший Басов локатор.
— Спасибо, — искренне поблагодарил тот. Ухо зудело немилосердно: похоже, слюна у змееныша была-таки ядовитая.
— Так… бедоносцы. Сейчас — кругом-марш в медблок. Скажу доку, чтобы зеленкой рожи вам разукрасил, может, хоть с неделю никуда высовываться не станете! Потом — объяснительные писать. И подробно! Ты — на камбуз, и ни шагу оттуда, ясно?! — грозно зыркнул кэп на полимерную любовницу.
— Да, сэр! — со слезой в голосе ответствовала та и, уже развернувшись, чтобы выполнить приказ, добавила оскорбленно: — Я на вас жалобу напишу в Общество защиты искусственного интеллекта, потому что вы — тиран и абьюзер, капитан Вегус!
— Чего-о-о?! — заорал Одноглазый Дьявол так, что эхо в другом конце «Дерзающего» гукнуло. — Стратитайлер, зирков ты выплодок, это ж твоя работа!!! Башку отвинчу, коряпки поотрываю и к корме как те щупальца присобачу, чтоб знал, как из приличных роботесс альфа-самок клепать!
Но всех троих уже звездным ветром из рубки сдуло.
— А-а-а я-я-я-а-а-а? — робко проблеяло из самого дальнего угла. Там, переливаясь всеми цветами радуги, прятался обесхвощенный виновник торжества.
— А ты — марш в оранжерею! Прошения подавать больше незачем. Отсидишься недельку-другую, пока все не утихнет, там решим, что дальше делать.
— Н-н-но мои д-д-деточки…
— Даже. Не. Заикайся, — процедил Варг, сжимая пудовые кулачищи, и медузообразное тулово с невероятной для него прытью понеслось в указанном направлении, получив хорошего стимулирующего пинка в то самое место, где еще пару часов назад гнездились те самые «деточки».
— Мне нужен отпуск. Эти уткодятлы меня до похоронной капсулы доведут! — шмякнувшись в кресло на недавно подновленные умелыми Тасиными ручками вышитые мухоловки, пробурчал капитан.
— Бас, а что такое зеленка? — одной рукой опыхивая исцарапанную физиономию регенератором, а второй — расчесывая немилосердно зудящие ссадины, поинтересовался Нюк по дороге в медблок.
— А, кажется, доисторическое воспитательное средство… типа розги. Читал в одной древней книжке, что этой штукой непременно разбитые в процессе хулиганства коленки детворе мазюкали. Чтоб неповадно было в другой раз. На Земле лет пятьсот как не выпускается, а вот на Варгане — очень может быть, что и возродили забытую рецептуру. Там любят все такое… суровое и внедряющее самосознание хотя бы через мелкие страдания, — уныло оттирая с располосованной шеи следы чернил, отозвался пилот и передернулся от отвращения, когда растревоженное облако смрада вновь пощекотало его ноздри. — Мать зиркову в кокон, с каким альтаирским пангоскунсом скрестил свои гены этот медузий сын, что его корморожденные паршивцы еще и вонью навострились сражать наповал?!
— Надо отдельной конвенцией Шухеру его дурацкие эксперименты запретить! — поддержал Нюк. — Рыбодилов с арборуками все равно жрать невозможно, гадость редкостная. Когда Вражонок первый раз отвалился, у него чернил в помине не было.
— А может, это те, кошкомордые, чего напортачили, когда беглый хвост назад присобачивали? Любители апгрейдов, гори они звездным пламенем! — ворчливо предположил пилот, у которого до сегодняшнего дня жаловаться на адорианские дары ему лично поводов не было. Хотя временную утерю Яркиных кудряшек и внезапное увеличение ее роста он, пожалуй, переживал пуще самой жертвы непрошенных усовершенствований.
— А вот это — вариант, — согласился Нюк и произнес, засунув голову в шлюз медблока: — Док, расчехляй аптечку, тебе работенки привалило!
Однако на его призыв никто не откликнулся.
— Отключился, что ли, над очередным справочником? — удивился парень, снова пыхая в возникшее рядом Басово ухо целебными биотоками. Новый их бортовой медик, нанятый на место Шухера, оказался невероятным занудой, не блиставшим никакими талантами, кроме медицинских. Увлечений у него тоже не было. Ни музыку с таким не послушаешь, ни в настолку, или там, в трехмерные нарды, не сыграешь, ни о красотках не потреплешься. Во время приемов пищи он неизменно совал в тарелки щуп портативного анализатора, подозревая Тасю в превышении или преуменьшении калоража, вредности приготовленных блюд и нарушении баланса витаминов и минералов. Даже на стоянках в порту нос никуда из медблока не казал, над книжками чах. Жуткий тип, в общем. Тася ненавидела его всей своей усовершенствованной нейросистемой.
— У себя в каюте, наверное, — предположил Бас. Прогулявшись до жилого сектора, дока они и там не обнаружили.
— В капсуле не посмотрели! Прилег проверить — он же вечно все на себе проверяет, и задрых, — решил Нюк. Однако и капсула пустовала. Зато на столе, придавленный каким-то мединструментом, лежал обычный псевдобумажный листок, на котором было что-то накалякано. Будто ребенок лет трех рисовал.
— Клинопись какая-то… — недоуменно протянул Нюк, перевернув страничку вверх ногами, однако ж более понятной надпись от этого не сделалась. Писать руками для развития мелкой моторики учили всех маленьких землян, только в реальной жизни этот навык применений давно уже не имел.
— Слыхал я, что ранешние мастера клистирных дел в этом мастаки были — написать так, чтоб никто прочесть не мог, — проворчал Бас, разглядывая протянутый ему лист. — Дочитался книжек своих, одурел тут совсем в одиночестве!
— Бо, а где наш док? — спросил Нюк у того, у кого спросить следовало сразу же.
— Так он уволился, — охотно отозвался бортовой компьютер. — Утром еще.
— А почему Варг не в курсе?! — вознегодовал пилот Ксенакис, продолжая ожесточенно скоблить боевые раны.
— Я докладывал. Капитан Вегус, наверное, забыл об этом обстоятельстве в связи с происшествием с доктором Шухером.
— Придется в портовую больничку тащиться, — вздохнул Бас. Показываться в таком виде на люди, позорить форму было неловко. Какие-то паршивые лимбийские охвостыши отделали их, будто стая крысопираний!
— Бо, может, ты разберешь, чего тут написано? — спросил Нюк и приложил листок к сканеру у входа.
— Дайте мне пару минут на анализ, бортинженер Стратитайлер, — произнес тот и глубоко задумался, сравнивая каракули с многочисленными образцами самых разнообразных письменностей, хранившихся в памяти. — Если не ошибаюсь, надпись содержит следующее послание: «Вы все — клинические идиоты и психопаты, я так больше не могу! Увольняюсь!».
— Ой, подумаешь, я ему в чай соли сыпнул чуток, пока он по чужим тарелкам со своим дурацким анализатором лазил, и котлету на пластиковый муляж подменил! Чего сразу обзываться-то и лживые диагнозы ставить? Ноль медицинской этики. Я медкомиссию недавно проходил — здоров сферически, — возмутился бортинженер. — Ладно б еще, как Вражонок — возбудителя налил. Или в вентиляцию альдебаранскими шишками надышал.
— В мое время этому занудному джокордову выползку в чаек помочились бы без сожалений! — рявкнул оскорбленный пилот. — Плазменную горелку ему в корму. Меня лично и Шухер как док вполне устраивал, пупки ему все наши нравились, а что в болячках земных не шарил — так это естественный отбор, чтоб дохляки в космос не совались!
— Готов на свою звезду Героя поспорить — он этим же щупом и толчки на предмет отсутствия бактерий проверял, — мстительно предположил Стратитайлер.
— Да как пить дать! — согласился Ксенакис. И, яростно почесав опухшее ухо, добавил: — Пошли, помоемся да переоденемся в гражданское. Негоже форму позорить. Потом уже в больничку.
— Зато зеленкой не намазали! — образовался Нюк. — Интересно, скоро мне Рори вернут?
— Да выколупали уже, наверное, из него охвостье лимбийское. Стерилизуют, поди. Да! Ярочка-то когда к нам собирается?
— Вроде вылететь должна была, пока письмо шло. Надо точную дату прибытия посмотреть. Жрать-то как хочется! Коборука бы проглотил.
И оба скромных героя поплелись по коридору к жилому блоку, почесываясь и распространяя вокруг отвратительное амбре.
Кандидата в штурманы обещающей стать легендарной экспедиции доставил на Адору пассажирский лайнер. Впрочем, не ее одну: этим же рейсом прибыло еще немало желающих участвовать в отборе, среди которых хватало как недавних выпускников вроде самой Ярки, так и заслуженных ветеранов флота. Такое количество конкурентов слегка поколебало привычную самоуверенность Соколовой, но не в ее правилах было демонстрировать соперникам хотя бы тень сомнения. Так что по трапу она сошла твердым шагом, привычно вздернув нос и сияя жизнерадостной улыбкой, призванной морально втоптать в почву столицы Союза всех прочих представителей ее славной профессии.
Встречающую делегацию в подзаживших уже лицах Ксенакиса и Стратитайлера она заметила издалека благодаря развернутому над головами энергетическому баннеру с бодрящей приветственной надписью. В руках у Нюка высился пшеничный каравай, увенчанный солонкой. Рыжая голова пилота выглядывала из-за пышного букета цветов. Последние вели себя смирно: не вертели бутонами, не хихикали и никого не пытались укусить, то есть, были самыми обычными растениями — шкодливых своих щупалок Шухер к ним не прикладывал. Ну, разве самую малость, потому что они немножко светились, как и подзаряженные щедрым солнцем Адоры веснушки на носу бортинженера. А может, это просто сорт такой был.
— Соколова-лова-лова, мы зде-е-есь! — завопил Нюк, подпрыгнув. Он бы свой болельщицкий танец и на бис сбацал, но оскорбленная капитановой грубостью Тася игривый костюмчик не то выбросила, не то какой-то роботессе передарила.
— Привет! — оживленно проорала в ответ Ярка, со всей энергичностью дитяти Славии, привыкшего преодолевать всякие плотоядные заросли, проскочила сквозь толпу и от души приложила товарищей по плечам тяжелой ладошкой. А затем и бесцеремонно по очереди стиснула в фирменных славийских обнимашках, от которых у большинства гуманоидов похрустывают не только ребра, но и расположенные совершенно в других областях кости.
— Ну все, держитесь, далекие галактики, теперь-то мы наведем там шороху! — радостно воскликнул Нюк, потирая бок, и сунул подруге каравай под нос. — Тяпни кусочек, как полагается. Таська пекла. Она там пир горой мутит, с утра на камбузе все вверх дном.
Соколова тяпнула со всей основательностью колониста, который с младенчества противостоит особо тяпательной флоре и фауне и знает, как показать последней, кто здесь доминирующий вид. Тем более питание на борту было всего лишь трехразовое, без добавок, и завтрак остался уже где-то в отдаленных воспоминаниях. Поэтому следующие минуты две ничего сказать она не могла, так как была занята битвой со здоровенным ломтем пышного каравая. Нюк поколебался всего одну секундочку и последовал ее примеру.
— Фкуфно! — синхронно выдали они и рассмеялись.
— Ярочка, добро пожаловать на Адору, — рдея щеками, выдавил Бас и вручил ей букет, как только девушка расправилась со своим куском. — Поздравляю с получением высшего образования.
— Ой, Бас, спасибо! — ничуть не заалев от смущения, дипломированный штурман Соколова цапнула цветы, полюбовалась пару секунд сиявшим над ними нимбом и влепила сочный чмок в щеку сперва окончательно окрасившемуся в цвета заката Ксенакису, а затем и Нюку. Лишенный всяческих комплексов роботовоспитанник его тут же с энтузиазмом вернул, под мрачным взглядом засопевшего старинным паровозом пилота.
Такой же эластичный, как и его хозяин, Рори подхватил Яркин не особо объемистый багаж, и они двинулись на парковку, где уже томился надраенный до зеркального блеска Басов геликоптер.
— А-а-а, это же настоящий вертолет! — издала восторженный вопль Соколова, едва завидев это чудо древней технической мысли. — Царственные лимбийские яйца, я такой только в плоском кино и в музее видела! Неужели на ходу? То бишь, на лету?
— К счастью — да, я уже два раза на этой тарахтелке летал и все еще жив, — азартно доложил Нюк. Бас кинул на него торжествующий взгляд, полный профессионального и мужского превосходства. Видал, сопляк? А я знал, что девушка оценит!
— Ладно, от винта, в общем, а я на «Дерзающий» потопал.
— В смысле? — не поняла Соколова.
— Так он тут неподалеку стоит на приколе, в соседнем доке — пешком быстрее выйдет, это Бас тебя прокатить решил. В третий раз я туда не полезу, хотя уволившийся док и считал меня идиотом и даже психопатом. Рори! За мной!
Если бы сбежавший врачеватель увидел, с каким энтузиазмом свежеиспеченный штурман звездных крейсеров лезет в утробу винтокрылого чудища, то сдобрил бы свой диагноз еще парой обидных слов и уволился еще раз.
— Стойте! — потребовал Нюк, спешно вернувшись, и шлепнул Соколовой на лоб считывалку своего навороченного наручного компа. — Дай, память забэкаплю на всякий случай.
Ярка вздохнула и дала мысленное разрешение на считывание памяти. Ранние копии у Нюка уже были, так что сохранить надо было всего несколько недель с их последней встречи. Хорошо, черная дыра раздери, что такие файлы защищены особым шифрованием, и подглядеть даже одним глазком, чем она занималась и о чем думала, не получится. Распаковываются они только в моменте установки в свежевыращенный организм.
— Вот они — плоды современного робовоспитания! — закатил глаза пилот. — Да эта машина нас всех переживет! А вы скоро бэкапиться начнете, даже завернув в толчок — вдруг джокорд в вакуум утащит или кобровидный санаец под гигиенический блок удачнее, чем под колониста, замаскируется. Ну ладно, ладно, звездячь свою копию, и мы полетели наконец!
— Староверы помрут и станут баобабами. Или какавовым деревом — как Матушка Кокору. А мы баобабами быть не хотим, — отрезал Нюк и, удовлетворенный результатами ускоренного считывания, почесал в док, дирижировать вторым этапом торжественной встречи выпускников.
Едва Ярка переступила порог шлюза, как Нюк бахнул здоровенную ракету с конфетти, осыпавшую дипломированного специалиста разноцветными искрами, которые приятно пахли и аккуратно самоликвидировались, едва долетев до пола. Крепчайшие варганские рукопожатия от капитана Вегуса и бортмеханика Ибрагимбек сменили нежные Тасины объятия.
— Тася, ты стала еще красивее! — восхитилась Соколова. Что было чистейшей правдой. Мало того, что адорианцы подлатали ее механизмы и полимеры так же, как «Дерзающий», так еще и капитан Вегус теперь на новые наряды и косметику для нее не скупился. Хоть и ворчал по холостяцкой привычке.
За спиной роботессы маячил Шухер, пуская из ушей радостные слезы и стыдливо прикрывая парой конечностей лишившуюся злокозненного хвостового щупальца корму. Точнее, двух щупалец, каждое из которых грозило миру и стабильности ближайших обитаемых галактик. И необитаемых, возможно, тоже. Правда, участникам охоты за Врагусиками уже сообщили, что оба охвостья благополучно переданы в засекреченную лабораторию в сводном секторе столицы, но несчастному родителю порождений зла никто об этом сказать пока не рискнул. Шухер и так убивался по своим незадавшимся потомкам, а уж узнай он, что им грозит участь плазмюка — глядишь, снова закатился б в обморок и кто знает, что от него могло отпочковаться в отсутствие хвоста? Впрочем, в лимбийском секторе их вовсе тут же упокоили бы по всем правилам и с соблюдением всех положенных ритуалов. Так что можно было считать, что змеенышам еще повезло.
— Неужели получилось?! — обрадовалась за агронома Соколова. — Помогли прошения? Только почему сразу оба отстыковали?
— Помогли. Только не прошения, — хмыкнула Цилли, несколько дней отсутствовавшая на борту по личным делам и крайне раздосадованная тем, что ей в охоте на лимбийских Оменышей поучаствовать не довелось. Она даже с Варгом поспорила из-за влепленных таки загонщикам нарядов на полировку толчков и мытье коридоров. Тасю же покарали полнейшим обесточиванием в те моменты, когда она не готовила пищу и не подавала ее к столу.
— Пф! Ну и спи один, как дурак и импотент! — прокомментировала она свое наказание, после чего бортинженер чуть в самом деле не лишился головы и шкодливых ручонок, напихавших в такую хорошую и предсказуемую ранее помощницу по хозяйству новомодных нано-схем и паскудных программ повышенной эмоциональности и саморазвития ИИ.
— А, ты ж еще ничего не знаешь! — спохватился Нюк, подсовывая подруге пару мягчайших домашних тапочек. — Сейчас расскажем, как Шухерок от своих охвостьев избавился. Твое письмо сыграло в этом первейшую, между прочим, роль.
— Добро пожаловать к столу! — пригласила благоухающая духами и разряженная по случаю в пух и прах Тася.
— Торт персиковый? — в предвкушении облизнулась Ярка.
— И клубничный, — расцвела та.
Протискиваясь мимо по узкому коридору к пищеблоку, Варг попытался, пользуясь ситуацией, приобнять строптивую роботессу, сделав первый шаг к примирению, однако немедленно получил увесистый шлепок по руке. Что поделать, вот тут он как раз был Варгулик, а не капитан Вегус. Пришлось смириться.
