***

- ...Мне просто ещё очень сложно прийти в себя после того, что я пережил за несколько месяцев войны. На моих глазах убивали моих товарищей. В деревню, в которую мы однажды вошли и думали, что там все мужчины ушли в горы, оказалось совсем не так мирно. Мы проигнорировали всё то, от чего нас предостерегали. Те, кто первые покинули боевые машины, были убиты. Под паранджой оказались вовсе не слабые женщины, а бандиты. На моих глазах расстреляли несколько ребят из моего взвода. Никогда, слышите ребята, - парень поднял вверх указательный палец и вдруг немного покачнулся. Но устоял. Мне он в тот момент казался страшным демоном, с перекошенным от злобы и ярости лицом, потрясающий пальцем, направленным в небо, и я думал, как же война покалечила его. Не только внешне. Его душа была прожжена насквозь. Война убила его, хотя он и ходил, спал, ел. Но это была лишь оболочка, а не человек. Через пару лет мы узнали, что Юрий спился и, подсев на иглу, умер от передоза. Война всё же настигла его.  Даже здесь, в Москве, в мирное время. – Никогда не нарушайте правила. Остерегаться там нужно любого встречного. Даже если это будет семилетний ребёнок. Даже девочка. Такая вот девочка сумела усыпить нашу бдительность. Мы думали, что она испугалась чего-то и поэтому забралась под наш танк… - На какое-то мгновение Юрий замолчал. Он плеснул себе из графина воды и залпом выпил. – Мне часто по ночам сниться это. Как взрывается наша машина, как полыхают языки пламени. Вокруг взрывы снарядов, автоматные очереди, небо заволокло чёрным дымом… Что меня спасло, я не знаю. Я сумел выбраться. Сколько длился бой, я не знаю, я потерял сознание. А когда пришёл в себя, то был уже на базе. – Он снова покачнулся и не выдержав напряжения, почти упал на стул. Вытер пот со лба и снова налил себе воды. – Но я горд, ребята, - сказал он спустя какое-то время, которое мы провели молча, боясь шелохнуться, наблюдая, как дрожит его рука со стаканом, как он судорожно пьёт, - что с честью отдал свой долг нашей родине. И если бы я не лишился в бою ноги, то я бы снова вернулся в Афган, добивать эту… - он чуть запнулся, - врагов, помогал бы нашим афганским братьям-коммунистам строить светлое будущее. Я знаю, я уверен, ребята, что победа будет за нами. И вы, подрастающее поколение, уже поедете в эту страну не как воины-освободители, а как строители счастливого завтра. Поможете детям понять, что такое счастье. Научите их верности и любви. Познакомите их с делом Ленина. Они достойны этого. Детей ещё можно перевоспитать. А со взрослыми нужна лишь жёсткая военная рука. 

Но вы же знаете, что всё произошло совсем по-другому… 

Я, тогда, почему-то не мог взять в толк для его и кому нужна была эта война. Не понимал, зачем отправлять на смерть наших солдат, в чужую страну. Нет, это конечно всё политические игры, я это осознавал. Хотя не понимал причины. Но чисто по-человечески. Зачем?  Если кто-то бы напал на мою родину, то я бы не раздумывая взялся за оружие. Но на нас никто не нападал. Да, так называемая «невидимая война» с Западом шла уже долгие годы, но настоящих военных действий не происходило. И я не был уверен, что Америка хочет сбросить на нас ядерную бомбу. Вот Ярик в это безоговорочно верил и считал, что рано или поздно кто-нибудь из глав противоборствующих стран решится нажать на кнопку. 

- Сашко, я не хочу, чтобы повторилось то, что произошло в Японии, - сказал он в тот день, когда мы слушали Юрия. Мы возвращались домой, была весна, начало мая и мы уже шли нараспашку, спрятав шапки в дипломаты. – Светило солнце и о войне вообще не хотелось говорить. -  Нельзя сбрасывать ядерные бомбы, ведь там есть коммунисты. Там есть дети, которые, как и мы, мечтают стать пионерами, - верил ли он в эту чушь, что говорил? Наверное, пытался поверить. Иначе бы он не совершил позже то, что совершил. – Но мы должны сражаться со всеми нашими врагами так, как делаем это в Афганистане. Сегодня победим душманов, завтра буржуев в Европе. Наш сапог пройдётся по всему миру и раздавит капиталистическую нечисть как тараканов. Советский человек победил фашизм, справится он и с другой чумой. 

Наверное, Ярослав был чуточку сумасшедшим уже тогда. С годами это стало прогрессировать. К тому же, увлечение боксом, наверное, сыграло в этом не последнюю роль. Когда тебя постоянно молотят и частенько по голове, мозги съедут у кого угодно. Но в те дни я пропускал все эти тирады мимо ушей, делая вид, что соглашаюсь с ним. В принципе, он был нормальным пацаном, как многие вокруг. Только с более фанатичным складом ума. 

- Хочешь мороженого? – спросил я. Ярик почесал отросшие вихры и белозубо улыбнулся во весь рот. Я знал, что он не откажется. А мне было приятно посидеть с ним в кафе и поболтать о чём угодно, только не о политике. 

- Слушай, а у тебя сиги есть? А то меня батя сегодня чуть не спалил. 

Я кивнул. Не так давно я стал таскать у отца Мальборо и иногда делился с Яриком. Пачки нам хватало на неделю, а отец даже никогда не замечал пропажи. Мы зашли за угол в какой-то двор, и я достал из внутреннего кармана куртки запретное курево.