Время идёт.  Страна меняется. Конец 80-х годов....
Но это немного не та страна, в которой мы с вами жили. Хотя многое, очень многое схоже с нашей историей...

Ребята уплетали борщ и смотрели телевизор. У Иващенко их было два. Один – цветной, с видеомагнитофоном, ГДРовский, который находился в просторной гостиной. И один чёрно-белый переносной. Он стоял на кухне на трёхкамерном холодильнике. Шёл какой-то документальный фильм про Калининград и как он стал частью Советского государства.

- А у меня там тётка живёт, - вдруг сказал Сашко. – Сестра матери. Она туда уехала учиться и вышла замуж за поляка.  Влодзимеж Каминский. Он работает в госкомитете безопасности Калининградской республики, вторым заместителем. Кстати, я думаю, может быть поеду туда поступать в институт федеральной службы безопасности. Только вначале в армии отслужу. Если хочешь, можем вместе подавать документы.  

Ярослав очень удивился. Они учились только в восьмом классе, а Сашко уже думал об институте. И звал его с собой. Но сможет ли он сдать вступительные экзамены? Наверняка там очень строгий отбор. Но Александр поступит. Он был почти отличником, имея четвёрки только по физике и химии. К тому же имея такого дядю, как второй заместитель начальника госкомбеза Калининградской республики.

- И не переживай, я тебе помогу подтянуть оценки. Мы же друзья. Я бы хотел учиться вместе с тобой.

Макаров сделал вид, что задумался. Но предложение товарища его безмерно возбудило. А вдруг и правда он сможет поступить на разведчика? Колледж милиции – это, конечно, здорово, но там придётся долго доказывать и показывать, что он чего-то достоин. А тут сразу выйдешь офицером и впереди только открытая дорога наверх! К власти. А уж он сможет ею правильно распорядиться.

С того дня Ярик почти поселился в квартире Иващенко. Домой приходил только ночевать. Отец негодовал, но уроки бокса в школьном кружке не прошли даром. Михаилу оставалось только тихо возмущаться, после того, как однажды получил от сына хороший хук. Иногда он отыгрывался на жене, когда Ярослава не было дома. Но после того, как Светлана угодила в больницу с сотрясением мозга, и соседи пригрозили, что сообщат в милицию, немного поутих. Он начал больше пить, совершенно не следил за обой.  Ярославу на это было наплевать. Как и было всё равно на мать. У него была цель. И он, во что бы то ни стало должен был её добиться.

 

Прошёл год, за который страна кардинально изменилась.

Беленко умер, а его пост занял Крючков Борис Сергеевич. Из телевизоров стали слышны речи о большом Переделе. Что страну нужно менять, что ей нужно двигаться в ином направлении – либеральном. Нужно брать пример с Запада. Что «Невидимая» война должна закончиться. И первым шагом к этому был вывод наших войск из Афганистана и ввод туда Западных миротворцев.

Ходили слухи, что Борзой или Крючкотворец, как называли в народе Крючкова, может объявить себя президентом. Кто-то его уважал, но были некоторое, которые его побаивались и говорили, что тот ещё натворит бед. В противовес компартии появилась новая организация «Свободные либералы», которая ещё не имела силы, но у которой уже начали появляться поклонники по всему Союзу. В балтийских республиках и на Дальней Востоке начали поднимать голову борцы за национальные ценности. Свои ценности, не союзные. В общем, ветер перемен уже потихоньку бередил умы граждан. И у многих появилась надежда на то, настоящее светлое будущее, которое им когда-то обещали.  

В девятом классе, как только Ярославу исполнилось четырнадцать, он подал заявление на вступление в комсомол. Одним из первых. В это же самое время Ярик сдружился с Шуркой Аракчеевым. Всю неделю Ярослав показывал примерным мальчиком. Учителя удивлялись, что тот взялся за ум, перестал балагурить в школе, избавился от троек. Но мало кто знал, что по выходном этот самый примерный мальчик вешал школьную форму на вешалку, надевал спортивный костюм, брал биту и шёл на встречу с Аракчеем. Старший брат его – Олег Матеев (мать Аракчея была второй раз замужем) – Матвей, руководил группировкой малолетних пацанов. Самому парню было уже двадцать два, после армии он полтора года успел отсидеть в колонии общего режима за угон «Москвича». Выйдя на свободу, собрал вокруг себя подростков от 12 до 18 и стал промышлять рэкетом, держа в страхе небольшой рынок, где торговали всяким китайским барахлом и контрафактными сигаретами.

По вечерам Ярослав начал ходить в подпольную качалку, где продолжал заниматься боксом. Благодаря этим занятиям и занятиям в школьном кружке, мальчик даже сумел взять кубок по городским соревнованиям среди школьников. Он понимал, что такая вещь – это плюс в его копилку по пути к успеху.

В свои четырнадцать он смог завоевать уважение Матвея и из «шестёрок» быстро стал координатором, перескочив ступень «малолеток», ребят 15-16 лет. Как выяснилось, у Макарька оказались очень хорошие организаторские способности, а для тех, кто попробовал возмущаться, тяжёлый кулак. Таким образом он, Макарёк, завоевал себе в группе уважение. Да, некоторые его недолюбливали и даже ненавидели, но открыто никто ничего не говорил, так как не хотел снова почувствовать вкус собственной крови.

И вот уже к концу девятого класса случилось то, что Макаров Ярослав из комсорга класса был выдвинут в комсорги школы, а Макарёк стал смотрящим на рынке, который хорошо разрастался и постепенно превращался в своего рода замкнутое пространство со своими внутренними законами. Простые москвичи не знали, что твориться в «кулуарах». А если бы узнали, то поспешили бы уйти прочь и вызвать милицию. Хотя и милиция была вся схвачена (ей хорошо платили) и тоже контролировала жизнь внутри «Перловки», как прозвали рынок в народе. (Прим. «Перловка» - это сборное понятие рынка начала 90х. Ни к какому рынку в Москве не имеет отношения)