Клуб «Свирель ольховая» представляет третью серию из уникального межавторского проекта — литературной игры «Интервью с персонажем» или «Вечернее палантир-шоу в пабе Хурди-гурди». Суть игры: персонажи разных писателей встречаются в воображаемом пабе где-то в Междумирье, пьют, знакомятся, общаются, развлекаются, жалуются на своих авторов, слушают, как бармен расспрашивает о его нелегкой литературной жизни знаменитость — главного героя чьей-то книги.

Все тексты диалога создавались экспромтом в режиме ролевой игры/онлайн-чата. Авторы текста вступления: Ярополк Ростовцев и Бранвена Ллирска.

Сама игра проходит в мессенджере Телеграм, в перспективе к ней можно будет присоединиться со своими персонажами (в качестве простого посетителя паба, обслуживающего персонала или даже приглашенного гостя). Тексты первоначально публикуются на сайте «Порог миров», так что рекомендую подписаться на него и следить за одновлениями.

Действующие лица

• Фэрна, сексапильная демонесса с высшим университетским образованием, охотница за головами.
• О’Тумма, лепрекон-бармен, высокий худощавый растаман с рыжими, выгоревшими на солнце до желтизны дредами и длинными девичьими ресницами, на вид совсем юный. Шумный, эмоциональный, легкомысленный, любитель марихуаны и музыки в стиле регги.
• Шишак, вышибала. Обладатель устрашающей внешности и огромных кулаков, сочетающихся с мягким, миролюбивым характером.
• Азарина, разносчица напитков, красивая статная женщина лет двадцати пяти, очень разумная, городская, из семьи богатого, но разорившегося купца. Самостоятельная, может быть резкой и грубой, но это скорее способ разговаривать на одном языке с посетителями, в душе добрая.
• Эрк, карлик-бард, уже немолодой. Рыжеволос, чисто выбрит, склонен к полноте, неуклюж, ходит вразвалку. Одевается опрятно, даже щеголевато. По характеру добрый, мечтательный, немного ироничный. Может повеселить собеседника шутками и песенками, но может и впасть в меланхолию.
• Нафаня, бездомный домовой почтенного возраста. В силу большого опыта жизни рядом с людьми почитает себя большим знатоком человеческой культуры и обычаев.
• Кошка, черная, гладкошерстная, с глазами разного цвета.
• Леголас, эльф.
• Гимли, гном.

На улице напротив паба вдруг вспыхнул в воздухе в нескольких метрах над землей серебристо светящийся круг. Холодом повеяло оттуда, вырвалась и затанцевала в воздухе стая громадных, с ладонь величиной, снежинок. Из сердцевины снежного роя выступила женщина и мягко спланировала наземь.

Выглядела пришелица вполне экзотично. Пышные фиолетовые волосы были тщательно уложены в сложную высокую прическу, из которой лишь слегка торчали кончики рогов. В таком виде их вполне можно было принять за какие-то заколки.

Синяя блузка с коротким рукавом притягивала взор смелым, мало что скрывающим вырезом. А основания ничего не скрывать у гостьи имелись весьма серьезные. Черная юбка справа доходила до середины икры, слева – до середины бедра. На широком черном поясе красовался солидный поясной кошель, весь расшитый бисером. Узкие запястья отягчали массивные серебряные браслеты в виде драконов, кусавших собственный хвост. На длинной шее позвякивало серебряное монисто. На ногах красовались изящные черные туфельки на среднем и довольно широком каблучке.

Женщина слегка сощурила золотые глаза с вертикальным зрачком и оглядела паб. Похоже, осмотр ее удовлетворил. Она запустила руку в поясной кошель, достала оттуда серебряную фляжку, украшенную изображением расправившего крылья дракона, отвинтила крышку, сделала солидный глоток и убрала ценное имущество.

Счастья было столько, сколько капель в море,

Сколько листьев юных на седой земле,

И остались только, как memento mori,

Две увядших розы в синем хрустале, –

пропела она сильным, хорошо поставленным контральто и решительно направилась ко входу.

Где-то в дальнем темном углу уже привычно ворчал себе под нос, жалуясь на плохо проветренное помещение и нравы молодежи, подсчитывая убытки и монотонно наставляя на путь истинный, старый занудный домовой, вернее, давно уже пабный. С таким пабным паб закрывать придется! Пиво, значит, не пейте! Другая несносная праведница, вечно поддакивающая пабному Нафане девица Азарина, как ни странно, сегодня запаздывала. Еще одна беда-наказание! Дай ей волю, она всех клиентов станет молоком поить, как детишек годовалых! Ей бы приют для котиков держать, а не таверну!

Кошка, к слову, до обеда нагло спала прямо на барной стойке, пузом кверху. А потом как растворилась. Вот с этой совсем не поймешь: кат ши или нет? Вероятно, все же какая-то родственница.

Шишак, кажется, снова околачивался на кухне, подбивая клинья к Сюннгиве. Ну, Сюнна — та еще вертихвостка, хвост свой, недолго думая, задерет, к пророчице не ходи!

— Эй, любезнейший! — приятным мелодичным голосом окликнул О’Тумму исключительно миловидный темноволосый эльф. — Сударь трактирщик, не могли бы вы?..

Сердце лепрекона снова ёкнуло.

Рядом с сероглазым красавчиком, деловито положив локти на стол, восседал приземистый горбоносый гном в мифриловой кольчуге. Зазубренную секиру он поставил подле себя, оперев о третий табурет. Оружие Хюмир проносить в зал паба не запрещал, но самому О’Тумме такое правило не очень нравилось.

— Можно нам эльфийского мирувора? — вновь тронутой пальцами арфой прозвенел высокий голос эльфа.

— А мне гномьего эля! — грюкнул кулаком по столешнице его собутыльник.

«Ну вот, девчонки бездельничают, а мне напитки разносить. Мирувор и гномий эль… Да, кажется, это — Гимли и Леголас! Вот бы их проинтервьюировать! Это была бы бомба!»

О’Тумма нащупал в кармане палантир и как раз потянулся за запечатанным магической печатью узким серебреным сосудом с медовым вином эльфов, когда дверь паба взвизгнула, едва не слетев с петель, заходила ходуном в такт колебаниям магической энергии, и порог, чуть пошатываясь и залихватски горланя какой-то чудовищный романс, переступила фиолетововолосая девица, в которой опытный глаз лепрекона мигом определил демонессу. Чертовка, не раздумывая, устремилась прямо к барной стойке, зафиксировав уже несколько нетрезвый взгляд именно на О’Тумме.

— Здравствуй, пупсик, — томно пошептала она ему в лицо. — Дошли до меня слухи, у вас тут… персонажей интервьюируют.

Она залилась задорным и звонким, точно звук тысячи бьющихся бокалов, хохотом.

— Ну, что глаза таращишь? Да знаю я, что я — персонаж. Тоже мне, невидаль. Валяй, крути свою шарманку, папа Карло!

О’Тумма кое-как оправился от шока, покосился на так и не обслуженных клиентов — тоже, надо сказать, звезд первой величины! — и попытался поосторожней отодвинуться, заодно потянувшись за последним, оставленным на черный день ямайским косяком. Но демонесса бесцеремонно ухватила его за плечо крепкими пальцами, не давая увернуться:

— Куда? А ну на меня смотреть!

Лепрекон обреченно вздохнул, прощаясь со сладкой мечтой о беседе с сероглазым, и, плеснув себе самому пинту темного, как Морийский ров, ядреного гномьего эля для храбрости, дохнул на спящий кристалл. Блики прыснули врассыпную и заплясали на потолке то ли шотландский танец с мечами, то ли развеселый реггетон.

— Тебя хоть звать как? — полушепотом уточнил О’Тумма, прежде чем ворваться в эфир Междумирья.

Фиолетовая коварно улыбнулась:

— Можешь звать меня Фэрной. Я не против.

О’Тумма

Приветствую вас, мои дорогие укуренные путешественники по окрестностям Междумирья, волшебные братики и сестрички! Сегодня в нашем фееричном пабе «Хурди-гурди», что значит «Колесная лира», и, как гласит древняя присказка, sub rosa, или, может быть, rotta что-то там, как всегда, ваш очаровательный и такой милый лепрекон О’Тумма, то есть я, мон, музыка в стиле регги, совсем немного занудного пиликанья на цикадах и прочих не предназначенных для извлечения музыкальных нот штуковинах, отменное пиво, ирландский виски, ямайский ганджубас и… В общем, наше невероятное и драйвовое раста-Палантир-шоу! А напротив меня уже сидит загадочная, как черная дыра, поглощающая по одному носку из каждой пары в шкафу, и как парковка без единственного свободного места, когда ты специально зарезервировал его, грозная и симпатичная демонесса Фэрна. Сидит, и я не знаю, как от нее избавиться! Ну, то есть, счастлив вам ее представить, мон! Ёо, что вообще пьют демоны? Погорячее или со льдом? Кстати, ад уже замерз или еще не оттаял?

Фэрна

Ад не оттаял, пупсик. Скажем так: не совсем ад или совсем не ад, но там адски холодно.

О’Тумма

Бр-р-р! Ненавижу холод, кроме как в стакане виски. Так что тебе налить, рогатенькая?

Фэрна

Что-нибудь покрепче.

Из-за двери озадаченно выглядывает полноватый рыжий карлик Эрк, вглядывается в демонессу и изумленно застывает.

О’Тумма

Ага, ну, как прикажете. (Наполняет высокий бокал темно-зеленой жидкостью, заодно косится в сторону кухни, полушепотом) Сюнн! Кто-нибудь! Отнесите эль гному, он же тут все разнесет!

Гимли (вполголоса произносит, обращаясь к Леголасу)

Что думаешь про вон ту, друг?

Нафаня (еле слышно, изо всех сил притворяясь стенкой)

Охти мне, чертовка… А я-то надеялся ельфа послушать, дивный народ и всё такое… Гном, опять же, с бородой, совсем как я…

Фэрна

Кстати, пупсик, если тебе нравятся рога, могу устроить. Совсем простая магия.

О’Тумма

Рога устроить — дело нехитрое, сестренка.

Фэрна критически рассматривает Тумму, пригубив зеленую отраву, щелкает пальцами, на лбу у лепрекона пробиваются небольшие рожки.

Фэрна

Тебе идет.

Леголас (задумчиво хмурится)

Не встречал таких. Но на сердце у меня тяжесть.

О’Тумма (возмущенно)

Эй, это — вторжение в личную магическую зону! Тоже мне, колдунка! Я тоже так могу!

Фэрна (оборачивается к эльфу)

А, собственно, почему, о прославленный Леголас? У меня с эльфами всегда были прекрасные отношения. (Снова поворачивается к лепрекону) Ладно, добрая я сегодня. (Рожки исчезают).

О’Тумма (ворчит)

Вероятно, к ним она тоже сразу лезла с похабными предложениями…

Фэрна

Пупсик, солнце мое, ты явно что-то перепутал: с похабными предложениями к сему доблестному воителю собирался лезть ты.

О’Тумма (смущенно)

Что я думал, тебя точно не касается. Думать у нас точно не запрещено.

Леголас (надолго задумывается)

Откуда знаешь про наш народ?

Фэрна

В той вселенной, из которой я пришла, тоже есть эльфы.

О’Тумма (продолжая ворчать под нос)

Удивила, эльфы у них есть. А где их нет?..

Леголас бросает на него заинтересованный взгляд. Тем временем Гимли хмуро, исподлобья смотрит на демонессу.

Фэрна

Прошу прощения, досточтимый Гимли, если чем-то случайно тебя обидела. Я… как бы это сказать… В общем, слава о твоих подвигах дошла и до нас. Я счастлива, что смогла лицезреть тебя.

О’Тумма (почти истерично)

Сю-ю-ю-юнн!

Хульдра так и не появляется.

Гимли растерянно пожимает плечами.

О’Тумма

Вот давай-ка лучше о твоей вселенной. Мой магический кристалл уже доложил мне, что она зовется каким-то там Колдовским Сном. И кому он снится?

Азарина

Кого только не спаивал, видать, О’Тумма!

Здоровается с Шишаком и Нафаней, кивает лепрекону, торопливо скрывается на кухне.

Фэрна (переключается на лепрекона)

Сон. Сон снится тому, который создает все, не создавая ничего. Вы зовете это Гиннунгой, мы Брахманом. Но от слов ничего не меняется.

О’Тумма

Удобно. Спишь себе, бездельничаешь, и чего-то там создаешь. А если он проснется?

Гимли (тихо ворчит)

Ничего не понимаю в этом Междумирье-Многомирье.

Фэрна

Тогда сон рассеется, или изменится, или еще что-нибудь. Это знают мудрецы, а я — простая демонесса. Хоть и с университетским образованием.

При слове «демонесса» Эрк напряженно вздрагивает. А вот на лицах эльфа и гнома ничего не отражается.

Азарина (приносит поднос с угощением, тихо ворчит)

Бездельничать — это кое-кто любит!

Нафаня (опять же тихонько)

А кто ж не любит бездельничать? Только не всегда получается.

Азарина (согласно кивает, потом задумчиво уточняет)

Ну, у кого-то очень даже получается!

Нафаня

Значит, везет ему.

О’Тумма (кивает Нафане)

Определенно, мон!

Азарина (шепотом, чтоб лепрекон не слышал)

Да не скажи, дедушка. Бездельников на свете немало, только толку от них никакого. Наш хоть языком бойко треплет — всё людям развлечение, да и пабу польза!

Это точно. А языком-то бойко трепать — это тоже уметь надо. Я вот не умею так. Талант, стало быть. И пабу польза, да.

Шишак (поглядывает на сегодняшних гостей, задумчиво ворчит)

Каких только чудес в Междумирье не увидишь… А с гномом бы я выпил. Жаль, на службе нельзя.

О’Тумма (вздыхает, наливая Гимли огромную кружку темного эля)

Это точно, без пинты не разберешься.

Фэрна (фыркает)

Оно и с пинтой… Был у людей мудрец Кашфахарна. Он все рассказывал, что в тхарами – истина. А тхарами – дрянь, которую из кактусов гонят и на грибочках настаивают. Ну, и прозвали его Пьяный Мудрец. Вот он после очередной порции тхарами изрек: «Брахман одновременно проявляет Себя в качестве Атмана и скрывает Себя в Своей сущности. Физические миры есть результат проявления Брахмана, Сон – сокрытия Его». Трезвые мудрецы уже томов двадцать комментариев написали, но понять, чего Кашфахарна ляпнул, так и не смогли. Однако говорят, что раньше, чем через миллиард годков, Брахман не проснется.

О’Тумма (пропустив почти всю тираду мимо ушей)

Эм-м… Ну, и славненько, главное, чтоб вселенная медным тазом не накрылась. Бро и Мон, ага. А кактусы — тема, сис! (Перемещает поднос с элем и мирувором по воздуху за столик Гимли и Леголаса) Ап! Мы тоже кой-чего умеем.

Фэрна

Да. О словах. Демонами нас обозвали люди. Из-за рогов. А мы называемся артэяшту. Ежели кто, к примеру, девочка, как я, тогда – артэяшайна.

На лице Гимли, увидевшего перед собой эль, появляется выражение довольного удивления.

Гимли

Вот это уже дело.

Нафаня

Да хоть горшком назови! Хотя… мало ли, может, и вправду не чертовка. Интересно, однако, что ж это за арте… как там оно.

Хм… Артэяшту… (Качает головой) Не… Не слыхал о таких…

Нафаня

Вон, даже Эрк не слыхал, а он где только не шлялся.

Эрк (смущается)

Да я всё больше по Придайну странствовал. На континенте — и то не бывал.

Фэрна

Сородичи мои — народ суровый. Их многие не любят. Часто за дело. Впрочем, я — демонесса вольная, гуляю сама по себе, хожу, где вздумается.

Нафаня

Ты поглянь, прям как кошка… А что-то нашей кошки-то не видать, жалко. Загуляла, видать.

Азарина (вздыхает)

Вольная! Воля всегда притягательна. Но любая воля цену имеет.

Фэрна

Да. За волю платить надо. Я дорого платила. Не всякий захочет.

Леголас (задумчиво качает головой)

Сама по себе…

Тем временем к столику эльфа и гнома тихонько подходит Эрк.

Эрк (полушепотом, показывая взглядом на Фэрну)

Не встречали ли вы такой народ прежде, славные рыцари?

Леголас вновь задумчиво качает головой — правда, теперь он уже смотрит на Эрка.

Гимли хмыкает, пожимает плечами.

Гимли (басовитым полушепотом)

Не по нраву мне это «сама по себе». Вот мы, народ Дурина, редко сами по себе бродим. А если кто и странствует в одиночку — так это чаще всего изгнанник какой-нибудь, в чем-то провинившийся.

О’Тумма (на своей волне)

Значит, Сон. Какого-то там Бро и Мона. А что тогда снится самим обитателям мира? Тебе вот что снится?

Фэрна

Мне, пупсик, снится множество интересных вещей. Но сны всех живых существ связаны со Сном Всех Миров или Сном Всех Снов, и умеющие могут через собственные сны перейти в Сон, могут путешествовать из одного мира в другой или внутри одного мира. Много чего могут.

О’Тумма (немного оглушенно)

Чего-чего? Что-то ты такое мудреное загнула, ничего не понял! Что ты куришь и где это купить? А лучше — украсть?

Нафаня

Ага-ага. Прям как эти… ну как они… хви… хве… хви-ло-зофы, вот.

Фэрна (заразительно смеется)

Я ж сказала, почтенный пабный, университетское образование – человеческое. Точнее – целых три. Одно из них философское.

Нафаня

Во-во, фи-ло-сохское, а я о чем.

Лепрекон крутит пальцем у виска.

Фэрна (оборачиваясь к лепрекону)

Будешь со мной дружить, пупсик, я тебе от нас кое-что принесу покурить. Такого ты не пробовал.

О’Тумма

Ладно, хорошие знакомства — штука нужная. Тебе еще налить?

Фэрна

Налей. Но не надейся, напоить демонессу — у тебя пойла не хватит.

О’Тумма (радостно смешивает искрящийся радужный коктейль)

Пойла у нас неограниченное количество, но тебе явно, это, и своей дури хватает. И всё ж таки, какой самый яркий и укур… упоротый сон тебе снился? Повторяющиеся сны у тебя бывают?

Фэрна

Бывают, пупсик, эротические.

Азарина

Тьфу ты, срамота какая!

О’Тумма

Навязчивые такие эротические сны? И с кем:, с девочками, мальчиками, кошечками, собачками? Дракончиками?

Азарина (себе под нос)

Дракончики ныне в моде, табунами повсюду шастают, да толку от них — одно название там осталось! Понапридумывают же похабностей всяких!

Скрывается на кухне.

Фэрна

И с девочками, и с мальчиками. Кошечек-собачек оставляю тебе. А насчет дракончиков…

Фэрна принимает демонический облик. Тело ее сохраняет общее сходство с человеческим, но покрывается чешуей. Волосы становятся длинными изогнутыми иглами. Рога удлиняются и заостряются еще больше. Лицо вытягивается в клыкастую драконью морду. На пальцах рук отрастают мощные когти. Ноги от колен обращаются в подобие трехпалых птичьих лап. На локтях пробиваются шипы. Отрастает хвост, тоже заканчивающийся шипом – только пилообразным. За спиной разворачиваются крылья, подобные крыльям летучей мыши. Тумма резво отпрыгивает в сторону.

В ту же секунду эльф хватается за лук, гном — за топор.

Гимли (вопит со всей мощи)

Барук Кхазад!

Азарина выскакивает со стороны кухни с топором в руке и криком.

Азарина

Шишак!

Шишак

Сейчас порешаем.

О’Тумма задевает стойку, градом летят бокалы. Ловит две дюжины на лету стопкой.

Кошка

Откуда взялась?! Не полнолуние! Нету ходу по Переправе!

О’Тумма

Фух, а похожа! Дракона тут не хватало.

Фэрна (возвращает себе прежний вид)

До-о-о-облестные воители, вы превращений не видали? Это наша боевая форма. Ибо мы воины.

О’Тумма

Тихо, тихо. Даже если и дракон, не надо его мочить, мон! Пыхнет и полетит себе!

Нафаня только головой покрутил. Был бы человеком — перекрестился бы, право слово, он видел, как это делается. Но не домовому же, то есть пабному, креститься!

А вот Эрк именно что крестится.

Фэрна

Полетит, но не сейчас. Летаю я, кстати, отменно. А самый укуренный сон я тебе — увы! — описать не смогу. Ты тех тварей, которых я там гоняла, и представить себе не сможешь. А я их гоняла и наяву.

О’Тумма

Занятно, занятно. (Наливает себе рюмку виски, быстро опрокидывает)

Нафаня

Кисонька! Наконец-то!

Кошка (запрыгивает Шишаку на плечо, вся встопорщенная, ябедничает)

Глаз да глаз нужен. У нас Хозяйка своих редко когда на волю погулять отпускает. Но уж если гуляют — так гуляют. В последний раз таверну ремонтировать пришлось, чуть половину Квыкачей не сожгли. И дурачка этого… эх, хоть и дурной парень… Ты к ней очень уж близко не подходи.

Азарина уходит за молоком.

О’Тумма (грустно взирает на еще дюжину разбитых бокалов)

Хорошая посуда была… (Смотрит на Фэрну) И как, тебе вообще нравится быть вот этим… ну, тем, что ты есть?

Фэрна

Я та, кто я есть. Кому не нравится быть собой, с тем точно что-то не так.

О’Тумма (снова шокировано таращится на нее, шарит по карманам в поисках косяка)

Ты это, явно с философскими такими закидонами, да? Может, еще и богов каких почитаешь?

Нафаня

Фи-ло-зопы… Тока… Умников всяких много есть, но зачем же посуду бить? А мне потом возись, восстанавливай.

Фэрна

Богов, пупсик, у нас не водится. Манифестации Брахмана — да. А с богами туго.

Эльф и гном хмуро переглядываются.

Гимли (тихо)

Хозяйка — Берутиэль?

Леголас (так же тихо)

Не похоже. Я не чувствую в этой кошке зла.

Эрк (твердо)

В ней зла и нет. А вот в этой девице… Я поначалу подумал, что она из тоже Славного народа, — а теперь не уверен.

О’Тумма (опять трясет головой)

Фистация, хрестасация… Что ж так сложно? (Утвердительно) Манехвостация — это парад какой-то. Типа как прайд-парад.

Фэрна (заливисто хохочет)

Вроде того.

Кошка (с храбрым видом поглядывая с плеча Шишака)

Сами вы Берутиэль! Обзываются еще, нажалуюсь!

Шишак (гладит кошку, млеет)

Лучше с ней любезничать, чем драться.

Фэрна

Почтенный Эрк усмотрел во мне зло? А неужто Славный Народ так уж добродушен?

Эрк (загадочно усмехается)

Хм… А это уж кого встретишь и как с ним себя поведешь.

Кошка

Ну, по правде говоря, любезничать всегда лучше. Да и права она, к чему сразу ярлыки навешивать. Просто на наших чертовок уж очень похожа. Но они тоже обычно зла откровенно не желают. Получается, правда, часто, что добра такого не хотелось бы. Но разве такая уж их вина?

О’Тумма (подозрительно поглядывает на Фэрну)

Что-то ты тут всех по именам знаешь. Мысли читаешь? Или другим каким способом?

Азарина приносит кошке молока.

Фэрна

Кто ж не слышал о пабе Хурди-гурди? О вас слава уже далеко разошлась. Имена знаю. А кто есть кто, догадаться не сложно. Была б недогадливая, до своих пятисот с хвостиком не дожила бы.

О’Тумма (окидывает ее взглядом)

Да, сохранилась неплохо. У вас там это как, почтенный возраст или кому как?

Фэрна

Не так чтоб очень. Мы, пупсик, не стареем. И живем, пока не убьют. А убить нас можно, но ой-ёй как непросто.

О’Тумма

Ну, это у нас примерно так же, сестричка. А… (Пускает дым причудливыми узорами) А вообще с магией у тебя как? Она — от природы, или ты ей где-то училась, добывала? Подарили? (Смущенно) Ну, мало ли. Или, там, от снадобья какого?

Эрк (задумчиво бормочет)

Сам-то я двоих из Славных знавал: сиду Этайн да еще Робина Доброго Малого. Матушку свою настоящую, должно быть, тоже знал, да запамятовал: слишком мал был, когда меня подкинули… Ну… Сида — та и правда добродушна была. А Робин — он мог и злым бывать, и насмешливым, да только правду всегда чуял и по правде поступал. Если и проказил когда — так по делу. А в заезжем доме с почтенными людьми… Впрочем, нет, мог, конечно — особенно по молодости.… (Смущенно и озадаченно замолкает)

Фэрна

С кем не бывает по молодости. По молодости и у меня много чего бывало. (Лепрекону)

Магия у нас от природы. Но способности у всех разные. У кого больше, у кого меньше. И учиться надо, способностями овладевать да развивать их. Я среди своих не самая первая, но и далеко не последняя.

Эльф, гном и карлик дружно поворачиваются к Фэрне. На лицах всех троих недоверие сменяется любопытством.

Гимли (явно пересиливая себя, басит, обращаясь к Фэрне)

Ты уж прости за недоверие. В нашем мире свои законы, в других, должно быть, свои — а мы народ упертый, своей правды держимся.

О’Тумма

То есть такая школка для маленьких демончиков или кто вы там, дракончиков, эгмх… кого-то там? Или как?

Фэрна

Есть школка. И нравы у нас суровые, а детки наглые. На приключения их тянет, а взрослые не останавливают. Кто выживет, тот и жить достоин.

Азарина (задумчиво, Фэрне)

А есть оно вообще у вас, деление на зло и добро?

Фэрна

Деление на добро и зло есть у всех. Только у всех оно разное. И спорят о том — до драки. А по мне, все просто. В разумных намешано всякого. А кто тебя в спину не ударит, с кем можно в драке плечом к плечу встать, вот тот и хорош.

Нафаня (бурчит в бороду)

А ведь права чертовка. Тут, так если подумать, зло, которое вот прямо Зло… оно есть —или нету его? А ежели, опять же, Добро… оно, может, мало чем от того Зла отличается. Во, и меня на эту хви-ло… потянуло. Верно, что с кем поведешься…

Фэрна

Правду говоришь, досточтимый пабный.

Польщенный Нафаня кланяется. Фэрна подмигивает ему.

О’Тумма (одобрительно кивает, все-таки раскуривая заветный косяк)

Всё, это, того, относительно, мон. Добро, зло. Главное — наслаждаться жизнью, вот. И чтоб ребята хорошие.

Фэрна

А наслаждаться жизнью — одобряю.

Азарина

Права она. И ты, дедушка, прав. Да только кому это мешает клеймо друг на дружке ставить, с этой правдой ничего общего не имеющее? Людям только дай поделиться — всегда найдут и врагов-иных, и причину, чтоб их злом объявить…

Нафаня

Так если бы только людям, а то ж некоторые по тыще лет живут, а ума не наберутся.

Нафаня кашляет и краснеет.

Шишак

Как говорит один знакомый, иногда возраст приходит один. (Снова поворачивается к кошке).

Нафаня

Верно, ох верно.

О’Тумма (кривится)

А может возраст вдвоем прийти? С дружком-подружкой?

Фэрна (откровенно ржет)

Все может быть.

Шишак (задумчиво чешет затылок)

Снова этот лепрекон всё перевернул. Прям как Арчи!

О’Тумма

На то я и лепрекон. (Ухмыляется, польщенный. Тихо, чтобы Шишак не расслышал) Надо же, даже этот болван знает Арчи. Легенда!

Эрк (тихо бормочет, бросив взгляд на О’Тумму)

Вечно об этом забываю. Вот, между прочим, тоже ведь из Славных — а не догадаешься нипочем!

О’Тумма (подмигивает Эрку)

Маскировка превыше всего, мон! (Фэрне) Лихо там у вас, лихо. Вот это школки, вот это воспитаньице! О-фи-геть! А твои родители, кстати… или кто там у тебя был? Семья, родичи — они как, вообще были у тебя?

Фэрна

Родители. Родители у меня были неплохие. Только погибли они. И не просто так. Того, кто был виновен, я нашла.

О’Тумма (заинтригованно)

Ого! Была кровавая расправа? Ну, ты ж демонесса, наверняка способна на стра-а-ашную месть!

Фэрна

Месть, пупсик, у нас святое. Если не отомстил, с тобой знаться уже никто не будет. Позор это.

Азарина (вздыхает)

Ой, бедная! Натерпелась небось по малолетству!

О’Тумма

Ага, понима-а-аю. (С уважением кивает) Вроде как баньши, наверное. Или не совсем, но похоже… И какой была твоя месть?

Фэрна (ухмыляется Азарине)

Жизнь была интересной. (О’Тумме) Понимаешь, пупсик, убить нас непросто. Я уже говорила. Если нанести ну о-о-о-очень серьезные повреждения телу, мы развоплощаемся. И долго пребываем в прескверном месте. Потом можем воплотиться снова. Чтобы убить, нужно особое оружие. Достать его непросто. Я достала. Украла. У врага. Его же собственное. И им прикончила. Двое их было. Он и она. Ох, и удивились. В последний раз.

Шишак (уважительно)

Вот это по-нашему! Крутая девочка!

О’Тумма

Круто, эпичная история. Про развоплощаемся — где-то я такое слышал, как-то… Стрёмновато немного звучит, конечно. Ты же не… живой мертвец?

Фэрна

Нет. И те, которые развоплощались-воплощались, тоже нет. Живые натурально. Там просто переход из одной формы жизни в другую. А я хитрая. Меня пока не развоплощали, а вот убить пытались не единожды.

Леголас (задумчиво, вполголоса)

Майа, что ли?.. Да нет, непохоже…

Гимли (подхватывает)

Именно. Не из нашего она мира — не нашими мерками и мерить.

Фэрна

Ладно пупсик. Чую, уже паб закрывать надо. А у меня тут еще дела есть, завтра продолжим.

О’Тумма

Хитрым быть хорошо, полезно для здоровья. Ладно, сестричка, лети по своим бесовским делам, только не сильно тут все круши, лады?

Шишак (смотрит на часы)

И правда, пора. (Громко) Уважаемые посетители! Паб закрывается! Допивайте напитки, доедайте наедки, приходите завтра!

Азарина начинает убирать со столов.

О’Тумма

Ох, ох… Странные они — закрывать паб, что за дичь? Но да, надо бы… Пополнить запасы кой-чего.

Нафаня

Тумчик, ты чего? Каждый день же закрываем.

О’Тумма

Вот и говорю: странные! (Шепотом, Фэрне) Травы принеси, слышь! Ты обещала! Только не такой, как эта наша, крапивушка.

Шишак

Закрываемся, закрываемся! Было всех приятно видеть, завтра добро пожаловать, а сейчас спать пора!

Фэрна

Крушить не буду. Дай в щечку поцелую.

Чмокает лепрекона и, мурлыча что-то под нос, выходит из паба, не забыв предварительно со всеми очень вежливо попрощаться.

Эрк (хмуро бурчит)

Так и не спел я им сегодня ничего… Ну так а поди сообрази, о чем петь-то такой гостье…

Шишак (тоскливо смотрит Ферне вслед)

Тумму так поцеловала, а на меня даже не глянула… Эх, напиться, что ли?

Нафаня

Да она даже эльфа с гномом не поцеловала. Или постеснялась? Да не похоже, чтоб такая стеснялась.

Кошка

Зря я это напраслину на нее возводила. Крушить ничего не стала, вежливая такая. Обозналась, выходит.

Шишак (ворчит)

Конечно, куда мне до эльфа…

Нафаня

От мы и говорили тут: не надо торопиться. Я ж тоже поначалу подумал, что чертовка.

О’Тумма (морщится, раздраженно трет щеку)

Вот же манеры… Хотя… интересная особа. (Задумчиво усаживается на высокий табурет и начинает медитативно собирать мозаику из разбитых бокалов) Но с Арчи не сравнится!

Эрк (подключается к обсуждению)

Вот и я думаю: присмотреться к ней надо.

Шишак, наморщив лоб, смотрит на лепрекона, но вопроса так и не задаёт, решив, что речь про другого Арчи.

Фэрна, свернув в переулок, останавливается. Стоит молча. Затем из темноты возникает Анфлётт, и они вдвоем растворяются в ночи.

В проекте участвовали:

• Бранвена Ллирска в роли лепрекона О’Туммы (персонаж романа «Оковы призрачных вод») — автор идеи и основной ведущий
• Ярополк Ростовцев в роли демоннесы Фэрны (персонаж романа в сонетах «Сказка колдовского сна»)
• П. Пашкевич в роли барда Эрка (персонаж романа «Этайн, дочь Хранительницы»), а также Леголаса и Гимли
• Лана Степанка в роли вышибалы Шишака (персонаж романа «Ключи Мастера»)
• Irena в роли домового/пабного Нафани (персонаж рассказа «Березовый сок, или весенняя небылица»)
• Инна Чеп в роли официантки Азарины (персонаж романа «Цена доверия»)
• Влада Дятлова в роли Кошки (персонаж сборника рассказов «Марушкины байки»)