Нашего героя вдруг приглашают на закрытую вечеринку для своих на президентскую дачу под Валдаем... 

Валдайская дача президента была достаточно скромна по общепринятым меркам, хотя имелся собственный аэродром, куда мог приземлиться частный самолёт. Один самолёт. Так что все гости, добирались до места торжества на автомобилях.

Кроме Красновых на день рождения президента были приглашены многие известные личности. Конечно же присутствовали дети президента старший сын Константин – владелец риэлтерской компании «Элит-недвижимость» супругой Екатериной и младшая дочь Софья, которая была почему-то в компании Сержа Гуладзе, у которого в Грузии было самое крупное винное производство. Серж Заурович был женат, но факт оставался фактом – сорокасемилетний бизнесмен был с красивой молоденькой двадцатипятилетней Соней. Евгений Лекович – миллиардер, владелец американского баскетбольного клуба «Хьюстон» с супругой; бизнесмен, владелец нефтегазовой компании «Сибирь» - Абрам Мединский. Ходили слухи, что он занимается очень крупными ставками, такими, что нынешнему мэру Санкт-Петербурга и бывшему Министру Торговли - владельцу сети казино «Арарат» Полякову даже и не снились. Самого Полякова на торжестве не было.  Но это и не удивительно. Открыто Сосновский и Поляков были почти в дружеских отношениях, но даже простой народ догадывался об их вражде. Краснов удивился, хотя и не показал вида, присутствию на торжестве двух преступных авторитетов, которых ещё знал со времён Передела. Это был Артём Белый, который контролировал трафик наркотиков из Таджикистана. И Мамед Исмаилов – владелец банков «Иркутск», «Финбанк», а также «Кредекс» - первой фирмы, которая начала выдавать микрозаймы. Белый имел 20% акций «Иркутска» и 10% «Финбанка». (Но про акции Ярослав не знал до сегодняшнего вечера) Что делали эти двое на Валдайской даче, можно было только гадать. Но Краснов сразу смекнул, что скорее всего его только что пригласили в «Семью». Иначе зачем это приглашение за закрытую вечеринку только «для своих»? Почему вдруг Сосновский обратил на него внимание? Что могло за этим стоять? И стоит ли радоваться этому? Он, конечно, не такая мелкая сошка…Куча мыслей роилась в его голове, но он заставил их замолчать. Скоро он всё узнает.  

Вечером мужчины переместились на патио, оставив жён и любовниц в доме.  Какое-то время говорили о бизнесе и близких ему темах. Из разговора Краснов понял, что «Финбанк» является валютным общаком Выборгской ОПГ, а в «Иркутске» открыты счёта «Сибири».  

- Как дела у Олега, Ярослав? Я имею ввиду Матвея, – вдруг спросил Гуладзе. Говорил он медленно, вдумчиво. Расслабленно, будто забив косячка. Краснов посмотрел на винодела. К чему был этот вопрос? Гуладзе казался совсем неприметным и лишним на этой встрече.  Впрочем, как и сам Ярослав.  – Что-то не так, мой, дорогой? - Серж Заурович вальяжно развалился в кресле, закинув голень на колено и опершись локтем о бедро, касался пальцами лба. Взгляд больших карих глаз, казалось, сканировал молодого человека, отчего Ярик едва не поёжился, ощутив жгучее желание, чтобы ему всадили по самые яйца. Такого с им уже давно не бывало. Последний раз это случилось, на его свадьбе, где он позволил оттрахать себя Сашко. С тех пор они не виделись и даже не созваниваюсь. А он лишь дрочил. Дрочил, как подросток на фотографии мальчиков, за чем его однажды и застала Олеся. Лёгкая улыбка коснулась пухлых губ. – Его ребята на днях перешли дорогу Маминым мальчикам, - услышал Краснов. -  Моим мальчикам. Ах да, ты же не в курсе. – Глаза Ярослава распахнулись. «Мама» - это был крупный вор законе, которого никто никогда не видел. В его руках был весь питерский теневой бизнес и поговаривали, что Мамы на самом деле не существует, что это целая группа людей. Мама кивнул головой. – Но ты не переживай. Мы уже давно наблюдаем за Матвеем. И, что очень немаловажно, мы наблюдаем за тобой.

- Ты очень похож на меня, - подал голос Лекович. – Я – сирота из детдома, ты – сын алкоголика. Мы оба с тобой начинали с самых низов, не имея никакой поддержки. Хотя нет, тебе фартит по жизни немного больше. И подфартит ещё, ели ты не будешь дураком.  Ты молод, у тебя незапятнанная репутация. Никто не знает, чем ты занимался в годы Передела. Только у Матвея есть пятно в личном деле. Впрочем, у всех у нас тут, ну, кроме президента, запятнанная репутация. Нам народ не поверит. Но поверит тебе.

Евгений Михайлович замолчал. Ярослав не знал о чём думать. Он обвёл взглядом всех присутствующих, но не произнёс ни слова. Что-то закрадывалось в его мозг, но оно было столь невероятно, что он не смел озвучить эту мысль даже самому себе.

Наконец его приковал взгляд Николая Богдановича Сосновского. Тот был в раздумьях и казалось, какие-то сомнения терзали президента. Он не был уверен. Взяв стакан с виски сделал глоток и вздохнув, вымолвил:

- В новогоднем обращении к народу я делаю заявление об уходе.

Ярик нахмурился. Отставка?

- Но… - заикнулся было молодой человек.

- Не перебивай! – потребовал Сосновский. – Это решено и не обсуждается. Но прежде чем уйти на покой, я должен объявить о своём преемнике. Страна только-только оправилась от Передела, которой задумал этот безмозглый Крючкотворец. Ему бы в песочнице с внуками играть, а не в политику лезть. Былого, конечно, не вернуть. Не сегодня. Ни Балтия, ни Дальневосточная Республика не вернуться в состав России. Нам надо сохранить хотя бы то, что у нас осталось. И ты, мне кажется… нам кажется… - поправился пожилой мужчина, - сможешь восстановить страну.