Прага, как полагается старому месту, густо населена призраками, и нет, наверное, улицы в старой Праге, где не стоял бы дом, о котором не было бы жуткого или забавного сказания.

А от снесённого дома 407/12 по улице Рытиржской и вовсе не осталось ничего, кроме приметного домового знака — чёрного петуха — да легенды, живописующей людскую глупость, жадность и хитрость.

Как гласит байка, тем домом владел богатый ювелир, и про него поговаривали, будто он знается с нечистой силой. На костёр он, однако, не попал, и добрые пражане не чурались ходить к нему в гости.

Вот как-то раз после гостей ювелир не досчитался столового серебра. Чтобы изобличить вора, он решил устроить ещё более роскошный пир, а в конце его предложил всем присутствующим, включая слуг, забаву с чертовщинкой. Все должны были по очереди войти в тёмную комнату и потрогать зарезанного петуха, лежащего на столе, на чёрном сукне. Под руками вора, укравшего серебро, зарезанный кочет запоёт.

Зарезанный петух упорно молчал. Но, когда в тёмной комнате побывали все, ювелир велел слугам зажечь свечи, а потом — предложил всем показать ладони.

А потом указал на одного из слуг и спросил: «И где ты, сукин сын, спрятал мои блюда?»

Слуга переменился в лице, пал на колени, закричал — «Простите, пан, бес попутал!..»

Как ювелир изобличил крадунца? Очень просто. Петух был вымазан сажей, и все, кто его гладил, испачкали ладони. Все, кроме слуги, который украл блюдца, и потому в комнату вошёл, но тронуть петуха не рискнул: так велика была его вера в колдовское могущество хозяина.

Почему он, тем не менее, рискнул ограбить того, кто может призвать на защиту силы преисподней — непонятно.

При чём тут американский ворон? — спросите вы. 

А он имеет к этой байке самое прямое отношение. У Джека Лондона есть рассказ «Великий кудесник» — о том, как тлинкитский шаман с помощью ворона-прорицателя разбирал дело о краже. И этот рассказ очень похож на следственный эксперимент пражского ювелира с петухом. Великий шаман показал себя как великий психолог. Он сперва скормил фейковую версию конкуренту и скомпрометировал его (если говорить грубее и проще — заставил прилюдно обосраться), а далее сыграл на страхе вора перед магическим разоблачением. Преступник выдал себя, не посмев прикоснуться к волшебной птице.

Как пражская городская байка дошла до Джека Лондона — неизвестно, но зато можно с уверенностью утверждать, что ворон-обличитель из его рассказа происходит от прямой линии от петушиного детектора лжи из Праги.

Навий хутор