Элинора обвинена в колдовстве. Но от смерти её спасает то, что мистер Голдсмит не хочет в услужении у своей юной жены чернокожую рабыню. Мэдисон же не оставляет попыток спаси любимую. Она дала слово и собирается его сдержать. Даже несмотря на то, что замужем, даже несмотря на то, что ждёт ребёнка. 

После пыточной Купер решает напоследок поразвлечься с ирландкой, ведь Голдсмит дал лишь указание не уродовать лицо девушки. Про остальное он ничего не сказал... 

Она не думала, что констебль посмеет сделать это. Элинора была предназначена для Голдсмита, и Мэдисон предполагала, что Купер наоборот постарается привести её в порядок. Ну, или хотя бы оставит в покое. Но когда этот ублюдок залез на ту, которую она любила, намереваясь совершись свою гнусность, в ней вскипела дикая, бешеная ярость. Пелена жгучей ненависти окутала девушку, и она перестала отдавать себе отчёт в том, что совершает. 

Купер так и не понял, что произошло. 

Она наносила удары ножом уже по бездыханному телу, выкрикивая ругательства, а из глаз текли слёзы, которые она даже не пыталась смахнуть. 

- Тварь! Ублюдок!  Сучий потрох!

- Мэдисон! – в чувства её привёл вопль Элиноры. 

- Сдохни… - она резко замолчала и на пару секунд просто застыла. 

- Мэдисон… - прохрипела Перси, находящаяся под тяжестью двух тел. МакДауэл дёрнулась, практически придя в себя и свалилась на пятую точку рядом с кроватью. Она посмотрела на окровавленный нож в руке и с брезгливостью откинула тот в сторону. Через какое-то время рядом плюхнулось безжизненное тело мужчины. Мэдисон дернулась и отползла от него. 

Она почувствовала, что рядом с ней на пол присела Элинора, прикрывшись пледом. Блондинку била мелкая дрожь, как будто её окатили ледяной водой и оставили на морозе.  Перси приобняла её, укутав частью пледа. 

- Всё кончилось, Лебедь. Всё хорошо. 

Но Мэдисон продолжала дрожать. Тогда девушка, сбросив плед на коленках поползла к сундуку, на котором стояла бутылка. 

МакДауэл почувствовала, как в неё пытаются влить виски, и она сделала небольшой глоток. Алкоголь проник внутрь и горячей волной прошёл по пищеводу. Ещё глоток. Она подняла глаза и встретилась взглядом с встревоженной Элинорой. Попыталась выдавить что-то подобие улыбки. Взяв бутылку в руки, сделала уже внушительный глоток. Чувствуя, что виски осталось немного, протянула бутылку Перси. 

- Допивай. 

Элинора кивнула и вылила остатки виски в себя. 

Потом они сидели, прижавшись друг к другу, укутавшись пледом. 

- Тебе нужно уходить, - услышала Мэдисон и медленно повернув голову посмотрела на любимую. Та кивнула. – Уходи. Не нужно, чтобы тебя нашли в доме констебля. Я возьму вину на себя, а тебе нужно жить. Хотя бы ради ребёнка. 

- Никуда я не уйду без тебя. 

Мэдисон уже почти пришла в себя, но в сторону тела, которое лежало рядом, всё же не могла смотреть. Её до сих пор ещё била мелкая нервная дрожь. Алкоголь помог, но плохо. 

- Мэд…

- Это не обсуждается, родная, - МакДауэл положила ладонь на щёку любимой и коснулась лбом её лба. – Я уберегу тебя. Я тебе обещала. 

- Прости меня… - прошептала Перси. 

- За что? 

- За мои слова. 

Ответом Элиноре был очень лёгкий поцелуй. Не в губы. В уголок рта, где не было раны. 

Потом блондинка усадила Элинору на кровать и сходила в гостиную, где у большого камина стояла лохань с водой. 

- Оу… - позволила себе простонать Перси, когда Мэдисон смоченной в холодной воде разорванными подштанниками прикоснулась к пятке. 

- Терпи, - улыбнулась девушка, осторожно промокая раны. Потом высушив их, с осторожной нежностью надела на ноги Элиноры шёлковые чулки. Закрепляя их подвязками её глаза то и дело поднимались на треугольник чёрных волос. Девушка прикусила нижнюю губу, не в силах отпустить мысль о том, что лоно ей любимой едва не было осквернено тем, чьё тело лежало сейчас чуть в стороне. 

Элинора видела боль в зелёных глазах и понимала её природу. Она погладила белокурую голову девушки, стоявшей перед ней на коленях.  

- Всё уже закончилось, Лебедь, - прошептала Перси. 

- Я знаю. Но мне всё равно страшно и мерзко от того, что он мог бы с тобой сделать, - она легонько поласкала бёдра брюнетки и коснулась поцелуем её живота. Она помогла надеть Элиноре исподнее и нательную сорочку. 

- Если бы мне кто-нибудь когда-нибудь сказал, что я надену мужскую одежду, я решила бы, что он бредит. Но даже когда я узнала твоё пристрастие к штанам, то я никогда не думала, что тоже буду их носить. 

- Я не против, - Мэдисон осмелилась поцеловать любимую в рану на виске. – Но я бы хотела видеть тебя в платье.